Госпожа Меркель, Вы с кем?

Украинский кризис выявил противоречия в стратегиях внешней политики Берлина. Ведь невозможно без признаков шизофрении сочетать партнерство с Москвой с ответственным и настоящим членством в евроатлантических структурах.

Россия, осуществляя аннексию Крыма, объявила открытую войну Западу, и прежде всего его ценностям: демократии, верховенству права и свободной торговле. Начинание Путина не должны удивлять. Российские СМИ годами ведут пропагандистскую кампанию, пугая, что «гнилой» Запад под руководством «дьявола», или США, хочет разрушить святую Русь.

Фиаско доктрины Штайнмайера

Западные державы долго делали, а возможно и в дальнейшем будут делать вид, что они не видят этих присутпов ненависти. Однако, надо быть слепым, глухим и в дополнение глупым, чтобы не увидеть, что Кремль таким образом готовит россиян к цивилизационной битве с Западом. В реальной войне с Соединенными Штатами и их союзниками Россия не имела бы никаких шансов. Поэтому война происходит на территории страны, которая хотела принять ценности и нормы Запада и стать его частью.

В этой ситуации немецкая элита оказалась перед дилеммой, которую невозможно решить. Как продолжать стратегическое партнерство со страной, которая начала крестовый поход против ценностей, которые являются фундаментальными и для немецкой общественно-политической системы. На протяжении десятилетий Германия свои особые отношения с Россией выстраивала согласно наработанной еще в 60-х годах ХХ века социал-демократической доктрины Осполитик «изменения через сближение» Вилли Брандта.  Согласно ей, близкие контакты с Западом, особенно с Германией, должны были постепенно изменить грозную натуру советско-российского государства. Определенный вариант этой доктрины в течение последнего десятилетия реализовывал нынешний министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер. Он назвал его «партнерство для модернизации». Благодаря стратегическому партнерству с Германией, Россия должна была модернизировать не только экономику, но и, возможно даже прежде всего, общественно-политические институты.

Сейчас уже очевидно, что такая концепция партнерства с Россией не имеет никакого смысла. Ведь нельзя иметь партнерские отношения со страной, которая манифестирует свою враждебность к способу нашей совместной жизни и не скрывает, что хочет с ним бороться. Несмотря на это, федеральное правительство проводит откровенно пророссийскую политику. Этот стратегический диссонанс является следствием интеллектуальной слабости немецкой элиты, или тоже является свидетельством глубокой переоценки немецкой политики?

Объясняя роль ФРГ в политике второй половины ХХ века, немецкий историография придумала концепцию «длинной дороги на Запад» (Heinrich August Winkle). Новое Немецкое государство, образовавшееся в 1871 году, выбрало сначала особый путь развития (Sonderweg). Хотя оно и было связано с Западом, однако оно не принимало типичных для него политических институтов. Геополитически Германия также не олицетворяла себя с Западом, что проявлялось в стремлении стать гегемонией, повлекшее два конфликта в 1918 и 1945 годах.

Федеративная Немецкая Республика сделала выводы из истории, навязала этот «особый путь» и обьединилась с Западом (Westbindung). Она создала образцовые учреждения западной демократии, которые внешнюю политику реализовали только в рамках НАТО и ЕС. В евроатлантическом сообществе они играла роль оплота Запада.

Конец двухполюсной системы должен был ослабить сплоченность западных союзов. Ведь перестал существовать Советский Союз - четко определенный враг, с которым велась смертельная война. Немцы стали крупнейшим бенефециаром в холодной войне. Повторное объединение сделало ее сильной с точки зрения экономики и численности населения страной Европы. И не нужно удивляться, что снова появилась естественное искушение освобождения от пут, которые надела на эту страну коалиция стран в холодной войне. Немецкая элита реабилитировала категорию немецких интересов и особенно путей их достижения. Новую стратегию реализовывал течение 1998-2005 годов канцлер Герхард Шредер. Его лозунгом было партнерство с Россией, а символом стал северный газопровод.

Многополярный мир

Немецкие политики наконец увидели имперский потенциал ФРГ и постепенно начали переориентацию внешней политики. Сначала в 2003 году, в связи с войной в Ираке, подвергли сомнению американское глобальное лидерство. Они противились концепции американских неоконсерваторов, согласно которой Вашингтон должен быть единственным гегемоном, который определяет глобальный устройство в мире. Поддержали образования многополярного порядка, в котором наряду с Вашингтоном на равных правах будет Пекин, Москва и Берлин. Вскоре американцы отказались от желания абсолютного лидерства; начали процесс перезагрузки с Москвой и перегруппировку своих сил с евроатлантического пространства в тихоокеанский.

Экономический кризис, который в 2008 году накрыл Запад, парадоксально укрепил позиции ФРГ. Одновременно немецкая элита начала дискуссию на тему новой стратегии: гегемонии в Европе, ослабление евроатлантического сообщества, а также евроазиатского партнерства с Россией и Китаем. Основным положением новой политики был отказ от традиционной однополярности, которая характеризовала Республику Бонн. Запад не является единственным ориентиром для внешней политики Берлина.

Был открыт второй вектор, который показывал на восток. Германию и Россию объединили общие интересы, попытки создать многополярный мир, в котором Москва и Берлин будут играть большую роль, чем в однополярном мире, в котором доминирует США. Условием многополярности было ослабление трансатлантических связей, которые были основным объединяющим фактором сообщества Запада.

Украина стала полигоном для этой новой политики. Берлин поддерживал идею российской сферы влияния на Украине. В 2008 году Ангела Меркель была против любых попыток открытия перспективы членства для Украины в НАТО. Аналитики даже ожидали, что Германия получит от России за это часть «Украинской торта». Путин, увеличивая свое влияние над Днепром, должен был учитывать интересы немецкой экономики.

На распутье

Однако Путин опрокинул стол, на котором велась игра. Вместо шантажа, давления и провоцирования внутреннего раскола Украины, он использовал вооруженные силы и аннексировал Крым. Это выявило расхождения в Германии по стратегии. Это деление можно наблюдать главным образом в настроениях общественного мнения и СМИ.

Немцы, с одной стороны, осознают, что отношения с Россией драматически ухудшились, но одновременно они демонстрируют определенную дистанцию по отношению к Западу. Сейчас только 15 процентов немцев считают отношения с Москвой нормальными, а 76 процентов - считают их испорченными. Еще несколько месяцев назад большинство немцев - 55 процентов - считали, что баланс двусторонних отношений является положительным.

Однако, с другой стороны, до 61 процент немцев не хотят участвовать в укреплении сил НАТО в Восточной и Центральной Европе. Задуматься о единстве общества следует и потому, что 49 процентов немцев хотели бы, чтобы ФРГ занимала промежуточную позицию между Западом и Россией, и только 45 процентов хотят, чтобы ФРГ была постоянной частью Запада. Это говорит о том, что немцы не настолько прозападные, как это было во время холодной войны. А потому, Штайнмайер представляет не только какое-то узкое пророссийское промышленное лобби, но большинство общества.

Разделились и немецкие СМИ. Авторитетные, но которые формируют мнение только элит, газета левого либерального толка Die Zeit, и умеренно консервативная Frankfurter Allgemeine Zeitung презентуют критические настои по России и Штайнмайера. Можно даже сказать, что доминируют атлантисты, или журналисты и эксперты, которые являются сторонниками Германии, сильно укоренена в евроатлантическое сообщество. В электронных медиа, и прежде всего на телевидении, очень сильно представлены сторонники сотрудничества с Путиным.

На политической сцене однако нет однозначно проатлантической и прозападной силы. А потому, Штайнмайер без сопротивления продолжает гнуть пророссийскую линию. А соответственно он выступает против введения реальных санкций против России и более решительных действий по защите восточных флангов НАТО. Он не перестает уверять, что речь не идет о расширении евроатлантических институтов на постсоветском пространстве. Канцлер Меркель, своим молчанием, на практике подписывается под пророссийской политикой своего министра иностранных дел. А это значит, что Берлин не хочет евроатлантического доминирования Запада в глобальной политике, поскольку это может угрожать идеи многополярного мира, в котором Берлин должен играть роль империи мирового уровня.

Вся надежда на то, что атлантисты начнут сильнее влиять на немецкую политику. Если им это не удастся, то Запад без Германии перестанет быть субъектом, с которым считаются в глобальных раскладах. НАТО будет лишь манекеном, а Евросоюз станет региональным инструментом немецких политико-экономических воздействий.

Источник: Форум Беседка