Рукописи не горят! Хотя...

Рецензия на антиутопию "451° по Фаренгейту" Р. Бредбери.

1954 год. Это время начало оттепели в советском союзе. Ушли в небытие кровавые репрессии Сталина, две мировые войны. Нет, конечно, они не забыты, будет ещё и Карибский кризис и афганская война. Ещё много осталось сил у тоталитарных и фашистских режимов. Но всё же это не начало двадцатых, когда Замятин создал «Мы» и не 1948, год написания романа «1984» Оруэлла. Но именно в 1954 году появился «451° по Фаренгейту», знаменитая антиутопия Бредбери.
Все эти произведения выражают обеспокоенность авторов современными им реалиями. В этих книгах нарисована картина отдаленного или достаточно близкого будущего, где технический прогресс достиг невероятного развития, власть сосредоточена где-то у кого-то, о ком не знают простые обыватели, да и не особо интересуются такими вопросами. Люди растворяются в достижениях научно-технического процесса, и больше не до чего им нет дела.
Особенно ярко это показано у Бредбери. Его роман основан на рассказе «Пожарник», собственно главный герой перекочевал из этого рассказа и в «451 градус по Фаренгейту». Итак, знакомьтесь: Гай Монтег, потомственный пожарник, женат, детей не имеет, зато обладает достаточным количеством сбережений, чтобы позволить себе три телевизионных «стены» - предмет обожания жены, Милдред. Казалось бы, работа престижная (это действительно так), оплачивая, дом – уютное гнёздышко, жене не на что жаловаться, а Монтег, должно быть, счастлив.
Именно об этом спросила его однажды незнакомая девушка, Кларисса: «Вы счастливы?». У Монтега не было ответа на этот вопрос, да ему и не надо было его давать, вот он, ответ, лежал на холодной кровати в его доме – его жена, самый близкий по определению человек и в то же время такая чужая, наглоталась таблеток, а уже на следующий день даже не вспомнила об этом.
Да и зачем вспоминать! Самоубийство давно стало обыденным происшествием, ему не придаётся какого-то экстраординарного значения, Милдред и её подруг занимают совсем другие вещи. Люди прыгают с высоких зданий « - У вас прекрасный вид! - Прекрасный! - Ты шикарно выглядишь, Милли!», дети больше не любят своих родителей « - Шикарно! - Все выглядят чудесно! - Чудесно!», войн уже не страшатся, а любимых не ждут «- Пит сказал, если его убьют, чтобы я не плакала, а скорей бы выходила замуж - и дело с концом».
Да и любят ли? Монтег не может вспомнить их первую встречу с Милли, а Милдред вообще не видит смысла в таких «сантиментах». Единственные близкие ей люди это так называемые «родственники» - персонажи телевизионных шоу. Стоит только включить гостиную, и они говорят, смеются со «стен», с помощью специального устройства они обращаются к ней: «Миссис Монтег» и Милдред больше совсем не обязательно разговаривать с мужем, да и о чём им говорить? Пустота внутри, пустота на улицах: пешеход – это уже странное явление, не имеющие никакого смысла, как и пожарники, которые тушат пожары, а не разжигают их.
Совсем другая картина в семье Клариссы, соседки Монтега. Это молодая девушка, у которой есть большая дружная семья. Каждый вечер они собираются вместе и разговаривают. Вполне обычно, но не для этого времени. Это атавизм прошлого, когда дома не были ещё несгораемыми. Кларисса и погибла от этой необычности, странности, непохожести. Её сбила машина. Возможно, этой машиной управляли её же сверстники, подростки, но не такие как она. Единственное развлечение, которое знают дети в созданном Бредбери мире - это гонять с огромной скоростью по пустым автострадам в надеже сбить случайного пешехода.
Здесь все люди жестоки, агрессивны, несчастны и одиноки. Они перестали удивляться, они перестали мыслить. Всё это уже сделано за них: переработанные новости целыми днями крутятся по радио, от шедевров мировой литературы остаются только скудные синопсисы, да и те проще сжечь, чем пытаться донести их смысл до равнодушной публики; тех, кто по той или иной причине может взбунтоваться против существующего порядка, берут под контроль, к тому же их всегда может отыскать и убить механическая собака.
Сам Монтег, как пожарник, входит в число этих потенциально-опасных. Ещё до встречи с Клариссой он носил домой книги с пожаров. Не читал их, но и оставить там не мог. И это пожарник - тот, кто «стоит на страже спокойствия человечества»! «Сжигать в пепел…» — вот девиз Монтега. Точно такой же, как у его товарищей по ремеслу. Точно такой же, как у его отца и деда, по чьим стопам он пошел. И ему нравится этот девиз, эта работа. Кажется, он не сомневается в том, что делает, как не сомневается и в правильности окружающем его мира.
Что же сподвигло его бросить всё: любимую работу, спокойную жизнь, друзей, жену?
Итак, в начале романа Монтег, на первый взгляд, мало чем отличается от других пожарников, своих коллег. Он так же любит сжигать и поджигать, он так же «борется за счастье и спокойствие», недаром, как замечает Гай, у всех пожарников даже внешность схожая: синеватые щеки, словно выпачканные золой, угольно-черные волосы и черные как сажа брови, неестественный румянец, воспаленные глаза. Гарь пожарищ словно въедается в их кожу как какая-то метка, стигма, отличающая их от других людей; значок саламандры словно бубенчики прокаженного блестят на их одежде. Вот и Клариссе было любопытно посмотреть, хоть одним глазком, на одного из этих страшных людей, как, вероятно, говорил о них её любимый дядя. Монтег показался ей совсем не таким страшным, и она решилась заговорить с ним, поделиться своими радостями с незнакомым человеком.
Обычный, правильный пожарник в таком случае, кончено, написал бы на неё и её семью донос. Но Монтег уже давно не был простым пожарником. Эти книги, которые он тайком собирал с пожаров и прятал от жены, да ещё и та памятная встреча в парке с старичком изменили его. Старичок в парке - бывший профессор университета (которых осталось очень мало, да и оставшиеся посвящены только нужным техническим специальностям) Фабер — осколок прошлого, мечтающий об исчезнувшем мире, когда чтение книг не только не запрещалось, но и считалось чем-то правильным, должным для каждого разумного человека. Но, по признанию самого, Фабера он просто трус, не способный к открытым действиям. Он слабый старик, его единственное сокровище - память и знания, которые он и пытается передать Монтегу, чтобы хоть как-то помочь тому в его бунте против системы.
Итак, мы снова вернулись к вопросу, что же позволило Монтегу переродиться как человеку, изменить систему ценностей, проявлять любопытство, чувствовать, искать истину, ошибаться и бороться, словом вести себя как настоящей человек, а не марионетка, живущая от электричества телевизионных стен. Встреча с Клариссой послужила лишь толчком к этому. Я думаю, что ответ на этот вопрос кроется в детстве героя. Это, прежде всего, его воспоминания о днях, проведённых на природе, на ферме, близ моря. Показательно, что Гай не вспоминает о своей жизни в городе, а ведь нет никаких сомнений, что он большую часть своей жизни провёл именно в мегаполисе, среди ревущих машин, гудения говорящих стен, вечно куда-то торопящихся, усталых людей, словом в той же обстановке, что окружает его сейчас уже взрослого. Так что образ моря, запахи сена, свет луны, звенящая тишина леса – это всё самое сокровенное, это сокровище души Монтега, это то, что оставило ему способность не превратиться в бездушную машину, боящуюся чувствовать.
А ведь именно их – чувств теперь боятся люди. Не смерти, не боли, не потери близких и родных, нет, они боятся чувствовать боль, горечь утраты. Они боятся любить и ненавидеть, понимать и делать выводы, они просто боятся жить. Они страшатся выйти из созданного ими самими мирка и осознать, что движение – это жизнь, а они застряли где-то на обочине дороги жизни. Они по сути уже мертвы, уже не люди, но ещё и не статуи, они ждут смерть, так как не знают, что делать с жизнью и боятся подумать, как им с ней поступить.
Здесь нельзя не вспомнить брандмейстера Битти. Это ведь он, как показалось Монтегу, желал скорейшей смерти. Он, Битти, сбившийся, как и Монтег с правильного пути, начавший читать книги, но сумевший обуздать себя и вернуться к славным и благородным пожарникам, действующим во благо человечества. Так почему же он, так умно говорившей о правильности их дела, не предпринял ничего, чтобы избежать смерти от рук отступника?
Вряд ли, он пожертвовал собой, чтобы дать понять Монтегу, какие смелые и как нужны обществу они, пожарники. Также маловероятно и то, что он не верил в намерение Гая убить его, человек в безвыходной ситуации совершает и не такие поступки. А Монтег как раз и был в такой безвыходной ситуации: по его пятам шёл робот-убийца, никогда не устающий и не теряющий следа, его ничего не удерживало: Милдред предпочла остаться в спокойном забытье виртуального мира, друзей у Монтега, кроме Фабера и Клариссы никогда не было, работа пожарника лишилась смысла и благородного ореола. Что ему было терять? Только отчаянная воля к жизни, полной новых впечатлений, новое понимания этой жизни, цель, которая стоила того, чтобы за неё умереть; впервые он стал действовать сам, а не так, как указывает государство или как принято в этом бездушном обществе.
Ничего этого у Битти не было. Единственное, что он ценил в своей жизне: его долг, долг пожарника, его обязанность помочь Монтегу справиться с нахлынувшими на него новыми эмоциями и вернуть в прежний мир, мир спокойствия и пожара. Но это ему не удалось, и теперь ему больше не к чему было стремиться, не за чем жить. Как и всем в этом городе.
И они умерли. Все. И Битти, и Милдред, и её подруги, и их мужья, и ненавидящие себя и своих родителей дети. Сгорели в пожаре войны. Той войны, которую они не хотели замечать. И только обречённый Монтег спасся, вовремя убежав из этого города без пешеходов и крылечек, где в метро вовсю мочь орёт реклама, а рекламные щиты растянуты на многие километры, чтобы движущиеся на огромной скорости водители в машинах смогли их прочитать. Всё рано, ничего кроме этой рекламы они больше не читают.
А Монтег вернулся в полузабытый мир детства; лес принял, спрятал его от городских преследователей, река стала своеобразной границей между городским миром – миром познанного, известного, застывшего и обречённого на смерть и миром природы – неизвестной, полной тайн и опасностей, вечно юной и развивающейся. К его удивлению, он оказался не один: здесь его уже ждали другие люди, так же как он, беглецы, унесшие из городов главную свою ценность: память и знания. «Рукописи не горят», и Монтег и эти люди и другие, кто хоть раз читал книгу, запомнили её тест навсегда; идеи великих, заключённые в книгах, обрели новых хранителей – людей.
В романе, конечно, представлена гротескная картина будущего. Иначе и быть не может. На мой взгляд, показательно, что для большинства антиутопий, и для «451° по Фаренгейту» в том числе, характерно рассмотрение общества будущего как эмоционально обнищавшего общества. Прогресс человечества всё убыстряется, жизнь человека становится жёстко регулированной: он должен всё успеть. Именно этой цели подчинена вся мысль человеческая: техника, берущая на себя всю утомительную, грязную работу, быстрые средства связи, доступность новых технологий. Человек должен оставаться всегда в курсе событий, а их так много, во всех уголках мира постоянно что-то происходит, но практически любую деталь, мелочь можно узнать за пару секунд. Информация, как говорят на уроках в школе, становится главной ценностью. А информация имеет неприятное свойство быстро устаревать. И вот темп жизни всё ускоряется, чтобы успеть, догнать, схватить главную ценность общества.
На простое человеческое общение уже не остаётся времени. Разговаривая ни о чём, для души ты теряешь время, а, следовательно, и деньги. Ведь не вся информация имеет цену. А в книгах, художественных книгах содержится совсем не нужная информация о незнакомых людях, их чувствах, зачем тратить время на то, за что не выручишь денег. Недаром у Бредбери началом переворота в американском обществе было не «бостонское чаепитие», а пересказ романов в сжатом виде, массовый выпуск комиксов и т.д. Это, так сказать, первый звоночек того, что что-то не так, что-то страшное грядёт. Именно этот первый «симптом» можно наблюдать и в нашем современном, вполне реальном обществе. Зачем читать два тома «Войны и мира», если практически тоже самое можно вместить на страницах двадцати?
Далее, рост индивидуализма и самодостаточности также связан с техническим прогрессом. Зачем идти на концерт или в консерваторию, в -общем выходить в свет, в люди, если у тебя есть свой собственный маленький плейер, играющий что тебе и только тебе угодно; или идти в кино, где опять же полно людей с которыми, нет да и заговоришь, а ведь дома можно воспользоваться видеоплеером, да зачем вообще выходить из дома, разговаривать с живыми людьми, когда и работать, и коммуницировать можно дома, только при условии, что у тебя есть выход в глобальную сеть.
Люди сами строят вокруг себя виртуальные стены, отдаляясь от себе подобных. Возможность автономного существования, когда для того чтобы выжить не надо больше искать себе в партнеры крепких и жилистых парней, чтобы пойти с ними и завалить мамонта, весьма способствует этому. Для жизни вполне достаточно иметь кредитку и чего-нибудь на счету. Впрочем, в развитых западных странах, само государство помогает своим гражданам не умереть с голоду и холоду.
Вот такие мысли возникают в голове после прочтения «451° по Фаренгейту». Но право, лично мне не кажется, что всё так уж беспросветно. Не кажется так и Бредбери, о чём говорит вполне оптимистичная концовка. Но на мой взгляд, для того, чтобы люди осознали всю опасность положения и были способны выйти из неё совсем не нужно войны и многих миллионов жертв. Достаточно просто, не быть равнодушным, сочувствовать чужому горю, помогать нуждающимся и соблюдать прочие прописные, но такие важные истины. Они просты как 2+2=4 и, нет никаких оснований полагать, что в будущем значение этого выражения изменится на 5, а значит люди не будут бояться жить, бояться любить, бояться читать и чувствовать.