Розыск, не выходя из кабинета.

   Эта история произошла в конце 2006 г. и запомнилась нам тем, что на первый взгляд сложная задача решилась самым простым образом – достаточно было грамотно проанализировать сложившуюся ситуацию, потратив несколько часов, не пришлось даже выходить из кабинета.

   Итак, в середине декабря к нам обратилась интеллигентная женщина в возрасте около 40 лет. Звали ее Варвара Васильевна, работала она преподавателем в Университете. Суть ее проблемы заключалась в том, что около двух месяцев из дома ушла ее дочь, шестнадцатилетняя Оля. Нет, Оля не пропала, она периодически, не реже, чем один раз в неделю, звонила со своего мобильного телефона, весело сообщала, что у нее все хорошо, чтобы мама не волновалась и что она счастлива, после чего отключала телефон. Весь разговор всегда длился не более минуты, мама не успевала и слова вставить. Звонки происходили в разное время, в разные дни, совершенно бессистемно. Задача: найти место постоянного проживания означенной Оли и сообщить адрес ее маме, после чего сопроводить маму туда и присутствовать, что называется, «во избежание» при их беседе.

   Из беседы с мамой, которая, надо сказать, подготовилась к разговору очень качественно, мы узнали, что Оля – девочка стеснительная, тихая, спокойная, в школе учась на отлично, готовилась стать журналистом, друзья и подруги все на виду, из хороших семей, при этом никто ничего по поводу ее исчезновения пояснить не может. Олин папа умер, когда Оле было 14 лет, мама с тех пор замуж не вышла, личную жизнь не строила. Братьев и сестер у Оли нет, по клубам и дискотекам девочка ходила редко, свободное время, в основном, проводила дома, иногда ходила в гости к подруге, иногда гуляла на улице с одноклассниками, спиртное не употребляла, не курила, два раза в неделю ездила через полгорода на занятия английским языком к репетитору. Кроме этих сведений мама предоставила нам распечатку телефонных звонков с Олиного номера (сим-карта была зарегистрирована на маму), несколько хороших фотографий Оли с разных ракурсов и, конечно, ее паспортные данные. На фотографии Оля выглядела стройной, милой девушкой, длинные русые волосы, очки, открытая улыбка, спокойный, умный взгляд.

   10 октября Оля ушла, как обычно, в школу, днем дома не была, а вечером позвонила маме и сказала ей, что домой не вернется, что будет жить в другом месте, чтобы мама в милицию не обращалась, что с ней все хорошо и что она будет звонить маме раз в неделю. И пропала. В школе не появлялась, с подругами и друзьями не общалась, телефон включала только для звонков матери. Через три дня перезвонила, еще раз попросила не обращаться в милицию, сказала «скоро увидимся, тогда все расскажу». Далее звонила регулярно, через пять-шесть дней, по голосу была веселая, говорила, что все в порядке. В милицию мама обратилась в конце октября, но ей сказали, что такие заявления не принимают, девочка взрослая, с паспортом, может она замуж вышла. Разыскивать отказались. В начале ноября Оля позвонила маме и попросила ее привезти теплые вещи на станцию метро «Площадь Восстания», где готова была с ней встретиться и все рассказать. Главным условием встречи было то, что мама придет одна.

   Мама решила идти на встречу одна, но не совсем. Она позвонила в детективное агентство (не наше) и заказала там наружное наблюдение за дочерью после встречи с ней. Детективы согласились, встреча прошла сумбурно, дочь ничего не объясняла, взяла пакет с вещами, чмокнула маму в щеку, «мамочка, я тебя люблю, мне так хорошо сейчас, не ходи за мной, все объясню потом» и побежала в метро.

   Мама поехала домой ждать вестей от детективов. Вести, однако, были не радостные. По словам детективов, девочка кружилась туда-сюда по метро около получаса, вышла на станции «Чернышевская», поговорила с кем-то по телефону, снова зашла в метро, вернулась на «Площадь Восстания» и как в воду канула.

   На следующий день Оля снова позвонила маме, упрекнула ее в том, что она за ней следила «но, все равно, мамочка, я тебя люблю, больше так не делай, я еще позвоню». С тех пор Оля звонила несколько раз, всегда быстро и с одним и тем же набором слов. К тем детективам Варвара Васильевна больше не обращалась, но, в конце концов, решила обратиться к нам, как ей порекомендовала одна ее коллега, с которой мы успешно работали раньше.

   Разговор с Варварой Васильевной закончился после завершения всех формальностей, связанных с заключением договора, около часа дня. С этого момента началась работа.

   Мы предположили, что девочка ушла из дома по большой любви к мужчине. Именно к мужчине, а не к мальчику. И мужчина этот не очень состоятелен, хотя и не беден. Скорее всего, ему около двадцати-двадцати пяти лет, вряд ли старше, иначе зимнюю одежду Оле он купил бы сам. Этот мужчина имеет навыки оперативной работы, так как очень грамотно просчитал ситуацию с передачей Оле теплых вещей и организовал отрыв от слежки, значит либо сотрудник правоохранительных органов, либо преступник. Скорее всего, он присутствовал при встрече в качестве контрнаблюдения, обнаружил наших коллег (когда Оля побежала, те должны были рвануться вслед за ней и тем себя выдать), затем, после того как девочка погуляла по метро и позвонила ему с «Чернышевской» дал ей конкретные указания, перехватил в толпе, забрал сумку, после чего, налегке, ей стало проще оторваться от наблюдения, он же с удовольствием наблюдал за тем, как мечутся в переходе метро наши коллеги.

   Когда Оля могла с ним познакомиться? Где? Кому о нем могла рассказать? Как еще можно получить о нем информацию?

   Мы решили пытаться отвечать на вопросы последовательно.

   Итак, когда. В начале учебного года. Не позже, так как в середине октября она уже сбежала, план наверняка был разработан заранее, значит, решение было принято еще раньше. Ориентировочный срок знакомства начало сентября. Или конец августа. А где Оля была в конце августа? Звоним Варваре Васильевне. А в августе, последние две недели Оля с мамой отдыхали в Крыму. А не произошло ли там, в Крыму какое-нибудь событие, которое Олю могло впечатлить? Да, нет, вроде. А если подумать? Нет. Ладно, а по дороге? Ехали поездом? Да, туда и обратно поездом. А в поезде знакомились с кем-нибудь? Нет. Ну хоть какие-то контакты с посторонними? На обратном пути дочь разговаривала с молодым парнем в тамбуре, когда очистки выносила, но это всего несколько минут. Я обратила внимание на это, потому, что мне показалось, что этого парня я где-то видела, возможно, на море, где мы отдыхали. Вместе я их больше не видела, а сама с ним сталкивалась иногда в тамбуре, когда выходила курить. Как выглядел? Молодой, красивый, лет двадцать пять, темноволосый, высокий, метр восемьдесят, наверное, одет был в светлую майку и шорты. Родимые пятна? Нет. Была татуировка на плече. На правом. Рисунок не помню. Других татуировок не видела. Где ехал не помню. Вы думаете это он? Нет, мы пока ничего не думаем, но если вспомните, где его раньше видели, позвоните.

   Итак, есть фигурант. Смотрим, кто ехал в этом поезде в этом вагоне в это время. Список из сорока фамилий, пятнадцать мужчин, девять из них с женами, еще четыре – со своими девушками. Не исключаем. Просматриваем каждого, по возрасту подходят четыре человека. Все ехали до Петербурга. Один проживает в области, деревня Рапполово, трое других в разных районах Петербурга, один достаточно близко к месту жительства Оли с мамой в Купчино. Кто?

   Зайдем с другой стороны. Распечатка звонков телефона Оли. Интересно, звонки после десятого октября сделаны из района Финляндского вокзала или Девяткино. Смотрим с кем общалась Оля до октября. Звонков много, но нам надо выяснить каких номеров не было в августе, но появились в сентябре. Ого, целых шесть номеров, с каждого не более двух звонков.

   Смотрим на кого зарегистрированы номера. Незадача, все зарегистрированы на одного человека. И кроме этих номеров еще около пятидесяти. Понятно, подставной, никакого отношения к абонентам этих номеров он не имеет, скорее всего, маргинал какой-нибудь. В этом направлении поиск можно сворачивать.

   Звонок. Варвара Васильевна. Я вспомнила, где видела этого парня. Мы с дочкой смотрели, как он со скалы ныряет. Красиво нырял. Дочка даже хлопала, а он нам поклонился так шутливо. Скажите, Варвара Васильевна, а дочь в последнее перед побегом время не говорила о поездках в другие районы города или вообще за город? Да, она ездила в Токсово в сентябре. Одна? Нет, с подругой. С Машей, я ее знаю. Есть телефон. Я предупрежу, вы позвоните, поговорите.

   Звоним Маше. Ездила с Олей в Токсово? Нет. Почему? Не звала. А она сказала, что вы вдвоем были. Нет, я не ездила, она мне ничего не говорила.

   Смотрим карту Ленинградской области. Токсово, поселок городского типа, Всеволожского района. А рядом Рапполово, буквально в пяти километрах. Как говорят в детской игре – «теплее». Есть адресок. Можно съездить проверить – там она или нет.

   А зачем ехать? Находим в интернете телефон Рапполовского отделения связи. Звоним, с улыбкой и шутками просим женщину посмотреть нам телефон по адресу регистрации нашего рапполовского фигуранта. Пожалуйста, получаем пять цифр. Набираем номер. Трубку берет девушка (по нашим данным девушки там быть было не должно). Здравствуйте, мне бы Олю услышать. А кто ее спрашивает? (Не зарегистрирована в этом адресе Оля!). Это Вадим (первое попавшееся имя), мне сказали, что с Вами можно пообщаться по поводу металлопроката (первое, что в голову пришло). Вы ошиблись, ту-ту-ту. Разговор записан.

   Звоним Варваре Васильевне, прокручиваем запись разговора. Да, это Оля. Где она? Подъезжайте к нам, поедем к ней вместе. Спасибо вам, ребята.

   На все про все ушло три с половиной часа. Занавес.