Размышления на тему одного мертвого пациента

Почему показывают «шоколадных зайцев», накаченных анаболиками парней с детскими голосами, которые бездарно имитируют заграничных чернокожих ребят из Бруклина. Это ли культура подрастающего поколения?

Вот сидит полысевший дядька и мямлит целыми днями: «Рок мертв». Чешет затылок, цедит Hennessey, стучит по клавишам: «Рок мертв». А потом документ распечатывает, приносит в редакцию и получает деньги. За «рок мертв», кстати.

Тем дядька и зарабатывает, что пишет про мертвецов. Если не печатает, то говорит по радио, выступает по телевидению – и все об одном: «Рок мертв». Живет в квартире с окнами на бетонные джунгли, ездит на кредитной машине и кушает в «модных ресторанах». Ах, да, его еще называют – «культовой личностью».

Рок тем временем не умер. Для рока ничего не изменилось. Только дядька в косухе не может этого понять, потому что за «рок мертв» он получает деньги, а за «рок жив» не дают ни гроша. Вот и утверждает дядька про смерть пациента, который живет и здравствует. Дядьке есть хочется, очень хочется.

Истоки.

Рок – это протест. Протест против того, чтобы быть винтиком в отлаженной системе, против того, чтобы кто-то тебе говорил что и как делать. Это борьба человека за свое личное пространство, выраженная в нотах, аккордах, мелодиях…

Истоки рока – это бит-поколение. Вернувшиеся с войны молодые ребята, которые видели смерть в лицо и которые поняли, что так быть не должно. Но они не умели ничего делать, кроме того, чему научились в армии, а воевать они уже больше не хотели. Им не было места вне войны, потому что за их плечами были сражения, а не экзамены в университетах…

Многие спились или сошли с ума, но были и те, кто выжил. И силой, которая помогла им не прогнуться, стала музыка. Точнее, боп. Боп – это корни рок-н-ролла, а в последствии и рока.

Бывшие пилоты пересели с самолетов на байки, облаченные в кожаные куртки и солнцезащитные очки. Они колесили по хайвэйам, гонимые обществом. И слушали музыку, и обсуждали музыку, и жили музыкой.

Керуак с Гинзбургом, не подозревая о том, что станут отцами бит-поколения, катили по всей Америки с Востока на Запад в товарняках, на попутках и, если были деньги, на автобусах. И им нечего не было нужно, только дорога, чистое небо над головой и верный друг, который врубается в боп.

Это был их протест против общества, которое изображало что все хорошо и прекрасно, что ничего не случилось. Против общества, которое запустило атомную бомбу в Хиросиму.

Их пинали, заплевывали, осуждали, но они продолжали бороться. Бороться не винтовками, а словами и идеями. И за ними потянулись люди. Дети тех, кто вернулся с войны. У них была врожденная неприязнь к войне, впитанная с рассказами их родителей о том, что они видели там, на фронте.

Рождение.

Они любили мир, они искали гармонии, а их хотели отправить во Вьетнам. Убивать и умирать непонятно за что и за кого. Длинноволосые, худые студенты не хотели повторить участи своих родителей и начали протестовать против тупых политиков, которые развязывают войны, но никогда не выходят на поле боя.

Но в их руках вместо автоматов были гитары, вместо пистолетов микрофоны. Музыка была их протестом. Рок-музыка.

Им не нужен был президент со своими пафосными речами о демократии, они слушали Джона Ленона и знали, что Imagine All the People. Они не могли понять, зачем ехать в чужую страну убивать, когда можно поехать на Вудсток и слушать музыку.

В борьбе против войны, против несправедливости и подлости родилась рок-музыка. Родилась, чтобы изменить жизнь целого поколения. Рок – это протест духовный и интеллектуальный, протест естественный, природный. Его нельзя навязать, его можно только чувствовать. Это выражение свободолюбивых людей системе, которая плодит ненависть и убийство.

Закат.

Есть расхожее мнение, что группа «Kiss» убила рок. Накрашенные, в обтягивающих костюмчиках со стразами и длинными язычками – поп-звезды в современном понимании. В них не было протеста протертых джинс, стоптанных в дороге ботинок и сорванных на митингах голосов. Причесанные, выглаженные, гламурные звездочки яркого шоу. Они развлекали, а не протестовали, но одни только «Kiss» убить рок не могли, сил бы не хватило.

Рок умер вместе с юностью тех худых, длинноволосых юнцов. После двадцати жизнь начала плавно вбивать их в социальную пирамиду. Закончив университеты, они задумались: «Что делать дальше?». В самом деле, не всю же жизнь ездить на мини-вене на концерты Led Zeppelin, зачитываться Хантером Томпсоном и курить травку и глотать таблетки. В жизни оказывает еще нужно и зарабатывать. А для этого стоит постричься, сменить джинсы на костюм и выбросить в помойное ведро идеалы, которые не приносят денег.

И обвинять «детей цветов» не в чем, потому что после смертей Моррисона и Хендриксона делать было нечего, либо вслед за ними, либо под теплое крылышко государства. А умирать, когда тебе двадцать мало кому хочется. 

Протест закончился в 70-х. Новое поколение хотело веселой жизни. Бунт похоронило диско и появившиеся индустрия развлечений. Радио заменило телевидение, романтика «в дороге» растворилась в клубах. Волосатые мальчишки поседели и отрастили животы, спрятали пацифики и винили на чердаке. Их юность ушла, а вместе с ней и рок 60-хх.

А у нас…

На самом деле в СССР и в 60-хх годах слушали рок, правда, только избранные. Совсем небольшая  группа людей, у которых была возможность достать пластинки.  У культового питерского персонажа Коли Васина был даже автограф самого Ленона, но более-менее массовой рок-культура стала в 70-хх и 80-хх, когда появились наши рокеры.

У русского рока корни лежат тоже в протесте. Только русский протест был не против войны, а против системы. Молодым людям было непонятно почему нельзя слушать битлов, носить джинсы и отращивать длинные волосы. И они взяли гитары, начав свой протест. У них не было пути в концертные залы, на радио и телевидение, поэтому они играли в подвалах, на улицах и устраивали квартирники.

Квартирники – это вообще уникальное явление для рок - культуры, подобного нигде, кроме СССР не было. В маленьких комнатках с дешевым вином молодежь собиралась послушать голоса своего поколения. Гребенщиков, Башлачев, Цой… Им было наплевать на пластиковых звезд советской эстрады, когда они видели, что есть другая, настоящая музыка. Русский рок – это дитя борьбы за свободу слушать, смотреть и говорить, что ты хочешь.

На фестивали «Тбилиси-80» поколение русского рока заявило о себе. Это событие послужило катализатором для последовавших перемен. У групп появилась возможность записывать пластинки, давать концерты и даже немного зарабатывать. В последствии вышли два фильма «Асса» и «Игла», которые рассказали об этом поколении.

Но русский рок закончился в СССР. Та система, против которой боролись молодые люди в 70-хх, 80-хх, загнулась. И вышло, что петь этому поколения было не о чем. Потому что исчезло то, против чего они протестовали. Все, что они хотели теперь продавалось в магазинах: пластинки, кассеты, джинсы… Теперь они могли собирать тысячные залы, а не квартирники. Цель их борьбы была достигнута – свобода. И ничего больше они сказать не смогли. Наши молодые люди тоже постарели, потолстели и захотели жить нормальной жизнью. Они превратились в артистов, а артисты развлекают, но не протестуют. А без протеста нет рок-музыки.

Сегодня.

Понятие «формат» заменило «цензуру». По центральным каналам вновь по вечерам пляшут пластиковые звезды эстрады. Появились бездарные «полуфабрикаты», «народные артисты» и «продюсерские проекты». Молодежные каналы навязывают культуру r’n’b, клаб - драг - дэнсинга и животного беспорядочного секса. На любой вопрос у них есть один ответ: пипл хавает. Умышленно занижается уровень потребностей человека. Потому что секс продать легче, чем протест. И это касается всех сфер искусства: кинематографа, литературы, музыки.

Но именно здесь и сейчас, в России, зарождается новая культура протеста. Протеста не политического, а духовного. Протеста против превращения тебя в бездумного животного, в бездушного потребителя.

В конце 80-хх и начале 90-хх в штатах была настоящая культурная революция. Главным ее лицом стал Кобэйн и сиэтоловская тусовка: Pearl Jam, Sonic Youth, Alice in Chains и, конечно же, Nirvana. В чем был их секрет? В искренности. Потому что молодежь поколения Кобэйна выворачивало наизнанку от гламурных, напудренных звезд вроде Poison, Motley Crew, Europe. Через их образы молодежи навязывались секс и наркотики, как единственный способ существования и времяпрепровождения. Пипл хавал до поры до времени, пока не появился Кобэйн со «Smells like teen spirit»… Он был честным, настоящим и недовольным. Он протестовал, боролся, а не развлекал. Можно проводить параллели и с «потерянным поколением», и с «битниками» и с поколением 60-хх. О культурной революции можно судить и по тому факту, что на конец 80-хх и начало 90-хх приходиться появление «Поколения Х» в литературе.

Сейчас в России культурная ситуация очень напоминает начало 90-хх в штатах. Засилье однообразия, по большей части бездарного, отсутствие места в эфире. И есть новое поколение, которому это очень не нравиться. Их протест выражается во все тех же нотах, аккордах и мелодиях. Протест против программных директоров, продюсеров и звукозаписывающих компаний.

Им тоже непонятно, почему показывают «шоколадных зайцев», накаченных анаболиками парней с детскими голосами, которые бездарно имитируют заграничных чернокожих ребят из Бруклина. Это ли культура подрастающего поколения? То ли это, что может ответить на вопросы, которые ставив перед молодым человеком современный мир. Несет ли это хоть толику нравственности в своем содержании? Нужно ли стране поколение, которое умеет только развлекаться и что выдохнется к тридцати от наркотиков? Зачем культивировать чуждую нам культуру? Вот он конфликт начала 21 века. И ответ на него уже есть.

Загляните в Интернет. Посмотрите, сколько молодых людей играют музыку по всей стране. Скольким из них противно то, что им пытается навязать телевидение. Их протест выражается во всех тех же неизменных нотах, аккордах. Интернет – это «новый квартирник», только аудитория в миллионы раз больше.

Протест нового поколения России – это рок. Поэтому лжет тот, кто утверждает, что рок мертв. Мертва его юность, его протест, но не рок. Рок не умрет никогда, по крайне мере, до той поры, пока есть молодые и недовольные люди. Пока есть, кому протестовать. А когда они станут взрослыми, то им на смену придут следующие и поднимут флаг над головой. И начнут играть музыку. Рок-музыку.

  Пускай пишет пузатый журналист о том, что рок мертв. Пускай, нам нет до него никакого дела. Мы уже здесь. Мы – новое поколение рока. Мы дышим, мы живем, а тот, кто пишет, что нас нет, скоро уйдет. Потому что никому не интересно читать бредни о пациенте, который живет и здравствует.

Здравствуй, Рок! Здравствуй, Новое поколение! Мы Вас заждались.