Космизм воскресших мертвецов / Пора, Иисус, пора

Медведев сталкивается с другими преемниками, Булгаков спасает рукописи Гоголя, Колумб с Веспуччи спорят о копирайте, косовский прецедент играет на руку Александру Македонсокму и Гай Юлию Цезарю. Бессовестная гонзо-журналистика.

Нет, правда. Не объясняйте ничего. Все чушь и порох. Лучше подметать полы в логове Рональда Макдональда, скитаться на товарняках по Юго-восточной Азии или продавать капсулы с рыбьим жиром в Крыму туристам из Магадана. Мертвым место в могилах. И точка.

Но ведь был когда-то задуман русский космизм. Николай Федоров, библиотекарь по профессии и религиозный мыслитель по призванию, которым восхищались Толстой на пару с Достоевским, никак не мог смириться с необратимостью человеческой жизни.

Команды трупоискателей потрошат кладбище за кладбищем в поисках «новых сокровищ» - мертвецов, которых они продают небесным предпринимателям.

Гибель даже одного из нас не находила мира в его духовном восприятии. И он искренне верил, что со временем и с небожественной помощью науки в царство живых вернутся мертвые, и они воссоединиться ради освоения того загадочного, но манящего чердака под названием космос.

105 лет, как одно мгновение, но отягощенное беспрецедентным историческим кровопролитием и вторжением техногенных катастроф в природу, а идеи Федорова так и не нашли воплощения.

Люди умирают вновь и вновь. И никто не в силах разорвать этот круг. Не говоря уже о воскрешении…

… но каков полет мысли. Что не подправить его в голливудское антиутопичное русло  будет преступлением.

Кульминация шоу – это когда на арену сражаться выходят Ричард Львиное Сердце и Чингисхан.

Китайская промышленная революция перекатилась с территории поднебесной непосредственно на небеса, туда, где американские дельцы на доходы от войн в странах третьего мира строят один «воскресительный» завод за другим – конвейерные производства, где с одной стороны забрасывают мертвые детали (руки, ноги, туловища), а на выходе получают живых, воскресших благодаря промышленной гуманистической сборке (за прототип можно взять Франкенштейна) людей: миллионы и миллионы воскресших, как Феникс из пепла, людей.

Земля изрыта полностью. Команды трупоискателей потрошат кладбище за кладбищем в поисках «новых сокровищ» - мертвецов, которых они продают небесным предпринимателям для последующего превращения последних в полноценных членов современного гибридного, мертвенно-живого общества. С этого они получают процент, на который и живут и организуют новые экспедиции.

Особенно ценны находки останков исчезнувших цивилизаций – Хараппы, Ацтеков, Инков, Майя. Изучить их толком не успели, поэтому воскрешение придется по вкусу западной антрополической науке – и, кто знает, может после просмотра «Апокалипсиса» Мэла Гибсон возрожденные представители Майя расскажут, что все-таки случилось на самом деле.

Древние Египтяне, греки и римляне тоже в цене (хоть и уступают по этому показателю «более древним», но вероятно так будет только в первое время, когда конъюнктура воскрешенного рынка будет складываться). В ценовую категорию среднего класса попадают монголы, викинги, войны Османской империи и рыцари средневековья – их закупают пачками в развлекательные парки, чтобы исторические реконструкции знаменитых сражений были максимально правдоподобными. Кульминация шоу – это когда на арену сражаться выходят Ричард Львиное Сердце и Чингисхан, как в лучших традициях боевиков, когда главная схватка происходит минут за 10 до титров, оттененная короткими драками второстепенных героев.

Народное восстание пытается поднять Пугачев, заявляя, что именно он настоящий преемник.

Самые же массовые и дешевые воскресшие мертвецы – это все, кто погиб в многочисленных бойнях XX века. Их жизнь никто не оценил тогда, еще до воскресения, поэтому были гулаги, бесчисленные братские могилы и Чернобыль, как квинтэссенция, - империя рушится, ядерное будущие совсем не далеко, но никто не думает о жизни людей. И они, жизни, обрываются.

И вот наступило долгожданное воскрешение – моментальное, одновременное для всех трупов, костей, мощей и распыленного над морем праха. Конец времен в прямом эфире.

У Медведева возникли серьезные проблемы. Партия Романовых-Рюриковичей под лидерством триумвирата Петра I, Ивана Грозного и затесавшегося в верха власти фатального Распутина требует признать последние президентские выборы нелегитимными. Они вывели на Красную площадь толпы воскрешенных крепостных крестьян и угрожают в случае невыполнения требований пустить в ход Семеновский и Преображенский полка.

На Пушкинской же митингуют большевики – Ильич призывно вещает в мегафон, Сталин, сложив руки за спиной, стоит чуть позади него. На их митинг собрались в основном бабушки с московских окраин и пьяная матросня, которая требует спустить «Аврору» на воду. Ультиматум  большевиков прост: повторный расстрел Царской семьи, землю крестьянам, власть народу. Сталин напоминает Медведеву, что не забыл где находится красная кнопка и знает, как быстро навести порядок. Народное восстание пытается поднять Пугачев, заявляя, что именно он настоящий преемник.

Нагрянувший после массового воскрешения политический кризис отягощен и другими вернувшимися на круги своя конфликтами. В Петербурге ежевечерне стреляется Пушкин – сукин сын палит в каждого, кто кинет косой взгляд. В интервью прессе Пушкин заявляет, что не потерпит оскорблений на расовой почве, а на вопрос, что он думает о современных барышнях гламура отвечает: «Люблю их ножки; только вряд найдете вы в России целой три пары стройных женских ног». Пресс-атташе Дантеса разослал официальное сообщение, что «г-н Дантес не собирается ступать в одну реку дважды».

Маяковский и Есенин подают ходатайство в суд о защите чести и деловой репутации. «Мои клиенты были убиты НКВД, но их вписали в историю, как самоубийц. Таким образом, по их чести и деловой репутации был нанесен колоссальный урон – с учетом инфляции его размер мы оцениваем в $1 000 000 – 2 000 000», - отметил адвокат Маяковского и Есенина. Он так же сказал, что собирается связаться с декабристами и их бесстрашными женами, так как «их подвиг не был оценен по достоинству. Полицейское государство должно платить за свои преступления пускай и через 183 года».

По улицам Москвы бродит Гоголь, разбрасывает горящие страницы и истерично смеется: «Горят, они горят!»

Тем временем в мир возвращаются все новые и новые воскресшие мертвецы. Конфликты, споры, междоусобицы, которые смерть отложила в долгий ящик, вновь обретают прежнюю силу.

Александр Македонский не понимает, куда подевалась его империя. Аналогичным вопросом задается Гай Юлий Цезарь. По слухам из желтой прессы, несколько крупных юридических контор с Манхэттена предложили обоим заключить контракт и на волне Косово попытаться вернуть «исторически завоеванные ими земли». Официальной реакции ООН пока не последовало.

Не менее интересный спор разгорелся между Христофором Колумбом и Америго Веспуччи – Колумб возмущен, что страну, которую он открыл, назвали именем рядового космографа. Требование очевидно – назвать материк «Колумбией» и тем самым элиминировать историческое недоразумение.

Помимо дел бывших политических лидеров цивилизаций суды завалены исками и от рядовых воскресших. Даже смерть не исправило московскую породу людей в конец испорченных квартирным вопросом. Лишь самые первые из живших на Земле людей преспокойно вернулись в родные пещеры и племена – за тысячи лет с их смерти мир для них не приобрел иного оттенка и тональности. Зато все остальные воскресшие (от древних греков до уже канувших в лета жителей советского союза) предъявляют права на территорию.

Смута, которую неизменно смерть сеет в жизнь, в одно мгновение наполнила все пространство мира. Солдаты рейхстага смотрят в лица жертвам Холокоста, а члены расстрельных команд гулага тем, кого они отправили в путешествие в неизвестность, надеясь, что они не вернутся.

По улицам Москвы бродит Гоголь, разбрасывает горящие страницы и истерично смеется: «Горят, они горят!». За ним следует Булгаков и заливает упавшие на асфальт страницы водой: «Не горят рукописи, не горят!» - кричит он Гоголю, но тот его не слышит, увлеченный новым безумством.

И чем глубже воскресшие проникают в мир, чем сильнее дымят трубы небесных «воскресительных» заводов американских дельцов, чем больше чаши земных весов между жизнью и смертью склоняются на сторону последней, тем сильнее возрастает потребность, чтобы кто-нибудь из живых, наполненный силой и здравым умом, выкрикнул в толпу вернувшихся в мир мертвецов короткую фразу:

- Воскрес! Воистину воскрес!

Выкрикнул, завидев, как в город входит путник, от которого исходит мягкий, первоначальный свет.

Источник: ingravity.livejournal.com