Из больницы Великого Новгорода - в СИЗО

на реальных событиях...

 

Разговоры о необходимых поправках в Уголовный кодекс РФ идут уже не первый год.

Новый законопроект планируют внести в Госдуму в ближайшие шесть месяцев. Если его примут, медицинские сотрудники получат особый статус. И тогда напавшему на врача будет грозить уголовная ответственность вплоть до пожизненного заключения. Ведь, по данным Минздрава, только в прошлом году в России на медиков напали 1226 раз.

Медицинские работники, конечно, желают получить особый статус. Но здесь  идет речь о медицинских работниках или о любом, работающем в больнице человеке? Если человек работает в больнице – он уже медицинский работник? Ибо одно дело, когда врач выполняет свою непосредственную работу, и в это время на него нападают. И совсем другое дело, когда хамоватый вахтер аморально доводит пациента до исступления  перед видеокамерами, а привезенный в больницу пострадавший становится преступником.

Три минуты ценой в жизнь.                                                             

В больницу  в карете скорой помощи привезли с травмой головы пострадавшего. У него была рассечена бровь и из раны сочилась кровь.

Логично сразу спросить: «А зачем его «скорая» везла в больницу? Это было опасно для жизни?» Свидетели и видео показывают, что это были один или два очень сильных удара в голову от неизвестного, от которых пострадавший потерял сознание и упал. Потеря сознания при травмах головы является признаком того, что есть сотрясение мозга, а это действительно опасно для жизни. К тому же, когда человек без сознания падает с высоты своего роста, он, как правило, травмирует голову еще раз, при ударе о землю.

Хлынула кровь из рассеченной брови. Как в России принято, была вызвана машина «скорая помощь», хотя особой необходимости на первый взгляд в этом и не было. Кровь можно было остановить другим способом, заклеить пластырем и отправить пострадавшего домой.

Но то решение, которое было принято (сейчас даже невозможно установить - кем) оказалось роковым. Контуженный после удара, пострадавший своим ходом на автопилоте дошел до машины скорой помощи. Его привезли в больницу, сказали: «Жди, доктор к тебе придет», быстро оформили бумаги и уехали. А пострадавший остался ждать, вытирая кровь, которая уже не лилась, а сочилась. Голова у бедолаги болела все сильнее и сильнее, сознание уплывало куда-то, и, пока он ждал доктора, начался отек мозга, появилось нарушение речи, каждая минута казалась годом. Когда, наконец, появилась медсестра и спросила: «Все хорошо?» он ответил с трудом: »Относительно».

Язык заплетается, пахнет алкоголем, медсестра ставит свой диагноз – пьяный. Этот ее диагноз исключил, что здесь есть травма головы, мозга и все, что к этому прикладывается.   У нее сразу появилось чувство брезгливости. Мокрый, какой-то грязный, в крови, да еще и пьяный. Вызывать врача она не посчитала нужным, в карточку, которую заполнили врачи скорой, посмотреть ей было некогда, да и зачем? Пьяный же… А между тем, там было написано «диагностическое наблюдение». Она решила, что ей надо от него побыстрее избавиться. Она потом два раза будет давать показания следователю (сначала, как свидетель, а через месяц с лишним, как пострадавшая), что пациент у нее два раза спрашивал, где он находится? И оба раза она ему объясняла, что он находится в больнице. «Как я поняла, он находился в состоянии алкогольного опьянения, поскольку от него исходил запах алкоголя, и у него была нечеткая дикция». Общение не доставляло удовольствие обоим. Ему было трудно сосредоточиться и сформулировать ответы, а она хотела побыстрее уйти и не видеть это неприглядное зрелище.

 «Доктор придет, согласны будете швы наложить?» . «На что?»,- с трудом соображая, о чем идет речь, ответил пострадавший. «На рану». «На какую?» «На лице». «Нет раны»,- сказал он, встал и снял куртку, демонстрируя, что раны нет. Он не понимал или не слышал, что речь о ране на лице. «У вас есть два варианта: или мы вам оказываем помощь и пишем вам справку с рекомендациями, и вы идете домой, или вы сразу идете домой, но тогда вы пишете, что отказываетесь от помощи».

Боль продолжала усиливаться, в глазах стало двоиться. Теперь уже две недовольные женщины со злыми  и презирающими глазами стояли перед ним, скрестив руки и по-прежнему чего-то от него хотели». Я у вас спрашиваю: «Вы согласны?». Одна куда-то пропала. «Вот сейчас, женщина, вы меня пытаете». «Нет, это не пытка, это своевременный вопрос». Голова стала трескаться по швам, скулы сводило от боли. «Я вам еще раз предлагаю…»,  «Отказываюсь»;- прервал он….

Желание было одно - чтобы голова перестала трещать, а женщина побыстрее куда-нибудь испарилась и не приставала с вопросами, на которые у него не было ответа. «Наконец-то»,- подумала медсестра. «Пойдемте, подпишете отказ», - и вышла, но он ее уже не слышал. Он летел куда-то в бездну, где было темно и холодно…

Отказ от медпомощи пациента, которому выставлен диагноз ЧМТ без проведения интраскопического обследования (КТ/МРТ) не должен учитываться, поскольку такой отказ может быть проявлением расстройства высшей нервной деятельности и свидетельствовать о нарастающем сдавлении мозга.

В какой-то момент стало легче. Он встал и вышел в длинный гулкий и пустынный коридор. В коридоре воздуха было больше, дышать легче, а в горячей голове прояснилось. Открытые двери кабинетов и абсолютное безлюдье. Двигаться было нелегко, но надо было найти доктора, которого ему пообещали. Никого. Стало обидно до смешного. «Зачем я здесь? Никому нет никакого дела до меня.» Но ответить на этот вопрос сам себе он не успел, так как дверь открылась, и появилась женщина в белом халате. Она тоже сразу увидела прежде всего пьяного, да еще медсестра сообщила, что он отказался от медицинской помощи. «Что вот ходит? Шел бы уже домой».

Он пошел за ней по коридору: «Господи Боже, ребята, вы откуда, с какой планеты? Если мы начнем войну с кем-то…женщина, я вас уверяю!» Женщина в белом халате зашла в кабинет. Он заглянул за ней, там было светло и весело, играла музыка. Там сидела уже знакомая ему женщина  и что-то писала. До него дошло, что ждать нечего, о нем  уже забыли. Стало еще обидней, а голова стала болеть на новом компьютерном уровне.  Мозг еще цеплялся за реальность, но этой связи едва хватало, чтобы не выпасть из реальности: «Вы вообще люди или кто вы?»,  «Мы – нелюди»,- услышал в ответ. «Спасибо, я понял».

Он не понимал, что ему делать, стало приходить какое-то безразличие, и если бы не эта головная боль, которая сверлила мозг, можно было лечь и заснуть, не на пол же? Исчезло чувство реальности происходящего. Он зашел в смотровой кабинет, в котором с ним по-человечески в последний раз общались врачи скорой помощи, но сидеть на месте не смог и вернулся в коридор. Увидел мужчину в форменной одежде, заглянул опять туда, где было светло, развернулся и пошел дальше по коридору. Кровь сочилась. Вытирая ее рукой, понял, что силы кончаются, а решение еще так и не принято: «Что делать, куда идти, как найти нужное решение? Но кто-то ведь его знает!»

Он остановился под дверью какого-то кабинета и понял, что дальше идти больше не может, прислонился к стене спиной, приложил больную голову к прохладе стены и постарался сосредоточиться. «Все, я больше не могу. Где я?« Время тянулось медленно и тягуче, а решение все не приходило, голова стала тяжелой и клонилась вниз».  Сел на корточки, хотелось лечь, но сердце стучало тревожно и гулко, отдаваясь в висках. «Да что это за чертовщина? Надо что-то делать.» С трудом разлепив глаза, он медленно сфокусировал взгляд на все том же мужчине в синей форменной куртке, который сидел на лавке и с любопытством наблюдал за ним.

Он с трудом поднялся и пошел спросить, почему он здесь сидит и за ним наблюдает. Но когда  подошел, увидел глаза, которые смотрели на него так, как смотрели те, когда случилось ЭТО. ЭТО случилось в кафе, где он получил удар в голову такой силы, что  мир перевернулся для него  с ног на голову. Как он падал, лежал, вставал, как текла кровь, как его сажали в машину и везли в больницу, он не помнил, но глаза почему-то запомнились.

А мужчина перепугался, резко вскочил и почему-то грубо  заорал: »Ты чё делаешь-то? А ну-ка иди гуляй отсюда!» «Почему он на меня орет?» Надо срочно было это прекратить. Дальше время полетело со скоростью света. Попытки попасть в крикуна не достигали цели, зато он сам был опрокинут на пол, а потом  пропустил еще один удар в голову. Странным голосом кто-то крикнул: «Это не кафе, это больница. Вы в больнице!». Картинка в глазах стала совсем куда-то уезжать. Изображение поехало, как в кривом зеркале. А мужчина споткнулся и начал почему-то кашлять. Стало почему-то смешно. Успокоился, сел. Но тут выплыло НЕЧТО, что искаженным голосом стало орать: «Вот его сейчас парализует, и будешь ему платить всю оставшуюся жизнь!». Он что-то возразил, но когда услышал: »Заткнись!»,- мозг вспыхнул и разлетелся в секундном взрыве… Он очнулся на стуле. Голова продолжала нещадно болеть. Держась за голову, покачивался, опять не знал, что нужно делать. Но и уходить ему было некуда.

Когда Они подошли, протянул руки, как сказано было, тихо и спокойно. Наручники защелкнулись очень туго и надолго. А дальше была боль, одна большая Боль, в голове, в руках, в разбитом лице, во всем теле.

Его били прямо в больнице, в наручниках, выламывали руки, валили на пол, наваливались. Били  лицом об стены, а потом хлынула кровь, и на полу появилась красная лужа, так контрастирующая со светлыми стенами и полами больницы. Кровь заливает лицо, течет по носу, заливается в рот, мешает дышать, он может ее только сплевывать. «Зачем ты женщин бил?», - они улыбаются. «Про каких женщин спрашивают?» «Я женщин никогда в жизни не трогал». Сил уже давно нет. Просит вытереться, нет, нельзя. Просит отпустить его в туалет и умыться. Тоже отказ. Пытки продолжались долго и нудно, втихаря, так, чтобы не попасть на камеры.

Он уже не видел, как стали появляться врачи, какие-то люди в форме и в штатском. Помещение заполнилось людьми. Все ходили по его крови, кто перепрыгивал, кто – по ней ступал. Он остался один на один со своей болью. Потом его повели куда-то, дорога была длинной и когда, наконец, его посадили в наручниках, и стали обрабатывать раны на лице, пришло облегчение и чувство удовлетворения: «Наконец и мной занимаются. Дождался…». Его продержали в наручниках прямо в больнице, стоя, три часа. Не повезло, не отключился. Потом его повезут куда-то, по дороге тоже будут бить, так, на всякий случай, для профилактики, стараясь попасть по больной, звенящей как колокол, голове. Этот звон в ушах останется с ним еще надолго, вызывая в душе тревожные чувства и тоску. Память не сохранила ему события той ночи. Да может быть это и к лучшему. А может быть еще вернется и напомнит весь этот кошмар.

 

Машина по производству государственных преступников в России завертелась сразу же.  Смазанный механизм налаженного агрегата работал с огромной скоростью. Огромное количество государственных чиновников включилось в работу по оформлению этих преступлений. За две минуты затмения мозга ему нарисовали 3 статьи. Полицейских нарисовали в нагрузку, на всякий случай, а с ними - две статьи в довесок - 318 и 319.

Сначала пострадавшая была одна, но потом еще двоим сотрудникам больницы подсказали тоже переоформиться и из свидетелей стать пострадавшими, добавив еще 2 статьи. В итоге нарисовались уже 5 статей.

О том, что привезли его в больницу как пострадавшее лицо, никто уже не вспоминает. Главное, что увезли его оттуда уголовным преступником. Пять статей уголовного кодекса РФ. И никто не виноват: ни врачи СМП, которые не отметили, что здесь черепно-мозговая травма, ни медсестра, которая решила самостоятельно, что надо только зашить рану на брови, а врача в приемном покое не было (он появился позднее, уже для пострадавшей санитарки). Ни полицейские, которые превысили свои полномочия, а потом еще и оговорили пострадавшего-преступника, чтобы прикрыть свои противоправные дела.

В итоге наручники надеты были на него в 01.02., а протокол задержания оформлен в 19.25.  До 03.50. его держали в больнице, закованного. Зачем? Информацию с камер сливали, примеряли, можно ли из этого дела сделать конфетку на нужную тему.  Решили, что можно, получили добро из Москвы, и завертелось. Протокол задержания оформлял уже следователь Следственного управления Следственного комитета РФ, через 15 часов после самого задержания.

И теперь, чтобы скрыть огрехи работников государственных учреждений, идет судилище над простым обычным гражданином своей страны. Сначала это было следствие, которое провели бегом, тяп-ляп, за месяц. Дело-то резонансное, нашумевшее, на контроле у самого Бастрыкина, надо быстро завершить и доложить начальству в Москву. А в СИЗО сидит человек, которого заранее объявили преступником, когда он еще только в себя приходил после событий той роковой ночи. Информация видео камер была слита в сеть и крутилась несколько недель на экранах телевизоров.  Он сидит, чтобы не нужно было обследовать его голову, чтобы не было оправданий его вспышки неконтролируемых эмоций. Государству нужен очередной преступник? Нужен – сделают. Для России это не проблема. Миллионы таких  и еще менее виноватых сидят по тюрьмам и лагерям.

Машина осуждения, наказания и исправления должна работать, а ей нужны преступники.  Вместо того, чтобы работать, люди сидят и «исправляются». Государство оплачивает все это производство преступников, деньги на это находятся. После двух месяцев заключения под стражу за ч.2 ст.112, ч.2 ст.115 и ст.116, а также ч.1 ст.318 и ст.319, навешенные в довесок, когда в начале следствия еще не было ст.112 и ст.115, меру пресечения продлили еще на 6 месяцев за то, что у его родственников есть недвижимость за границей. Как, интересно, человек может из России попасть в США и Шенгенскую зону, если у него и внутреннего паспорта нет, не говоря о заграничном?! Но это никому не интересно. Почему под стражу определили? Чтобы не «продолжил свою преступную деятельность». Почему  не было обследования его мозга? Да чтобы не пришлось оправдывать, а в России оправдательных приговоров всего 1%. Он уже приготовлен на заклание.  

Белые и пушистые «потерпевшие», которые довели травмированного, доставленного в больницу человека для оказания помощи, своим поведением до состояния аффекта. Две минуты неконтролируемого нервного срыва от обиды, несправедливости, беспомощности, невозможности найти выход из сложившейся ситуации и обыкновенного хамства санитарки и вахтера и вот вам – преступная деятельность.

Ляпов много, их надо прикрыть. Медики не все сделали так, как было необходимо. Полиция напортачила выше крыши, начиная с наручников, которые надели на всякий случай, хотя сопротивления никакого не было, как и агрессивности.  Теперь вот оговор нарисовался. Понятие Закон здесь не существует. В интересах Государства закон действует так, как надо заказчикам. Ворюги и казнокрады гуляют на свободе, а государственные учреждения, которые должны бороться с коррупционерами, тратят государственные средства на расправу с теми, кого посадить легко и просто. Что такое в России простой человек, который 38 лет прожил нормальным, адекватным, любящим и любимым человеком, много работал, платил налоги, помогал людям, мечтал, строил дом, а потом  две с половиной минуты затмения и попал в эту мясорубку, из которой не выбраться. И с работы он не был уволен, его там ждали. Вышел бы – сразу приступил к работе. Но не это сейчас важно, сейчас важнее, чтобы статистика по нападениям на врачей была такая, как надо, чтобы принять поправки в Уголовный кодекс РФ.

В тот роковой день случайные обстоятельства сложились так, что встретились в одном кафе два незнакомых человека, один другого по какой-то причине сильно ударил в голову. Что тому привиделось? Зачем нанес удар, да еще так сильно и жестоко? Травмированного увезла «скорая помощь», врачи которой забыли написать в карте, что здесь черепно-мозговая травма, нужно диагностическое обследование, а аморальное бездействие работника больницы вызвало накапливающееся внутреннее напряжение у пострадавшего и создало ему длительную психо-травмирующую ситуацию. Когда же ему еще стали угрожать, что «будешь платить всю жизнь», чаша терпения переполнилась, возникло сильное душевное волнение, которое привело к совершению действий, которые не совершились бы при другом стечении обстоятельств. Суммарно пятеро потерпевших потерпели меньше, чем он один, но судят его одного.

Алкоголь имел место быть, но сколько? И почему не сделаны были анализы крови? Может быть для того, чтобы списать на алкоголь все, что не вписывалось в его обычное поведение? А может быть для того, чтобы не вылезла информация, что пили они в кафе контрафакт. Алкоголь увязывается с хулиганскими соображениями. Но какие хулиганские соображения, когда человек ходил по больнице потерянным и не знал, что ему надо делать, где он находится  и испытывая сильнейшие головные боли? Медсестра, которая работала именно этой ночью в больнице, самостоятельно решила, что врача ему вызывать нет необходимости. И не вызвала. А зачем? Там пьяный, без документов. Водительское удостоверение, которое у него было с собой,  не документ в России.

Доставленный из кафе с травмой головы, на следующий день при освидетельствовании, имел следующие телесные повреждения:

у внутреннего конца правой брови рана 0,9х0,2 см в виде ломаной линии, с неровными краями, вокруг которой ссадина несколько округлой формы 1,5х1,4см, с поверхностью темно-красного цвета на уровне окружающей кожи. Вокруг левого глаза фиолетово-багровый кровоподтек 5,5х3,5 см. На спинке носа и в области его левого крыла ссадины в количестве пяти (5) неопределенных форм размером от 0,3х0,2 до 1,1х0,7 см с поверхностью темно-красного цвета на уровне окружающей кожи. Аналогичного характера ссадины располагаются: в области угла нижней челюсти справа удлиненной формы 1,6х0,3см, по задней поверхности левого локтевого сустава округлой формы 1,5х1,6см; в области обоих лучезапястных суставов, удлиненных форм, поперечно расположенные относительно длинника рук, справа – (3) преимущественно по наружной поверхности размерами 3,5х0,9см; 3,0х1,2см; 2,0х0,7см, слева – (2) по передней и задней поверхностям 6,5х1,3см и 1,5х1,0см соответственно. На теле имеются аналогичные друг другу кровоподтеки фиолетово-багрового цвета располагающиеся: по заднее-наружной поверхности правого плеча 4,0х3.5см; на внутренней поверхности правого локтевого сустава 3,5х3,0см; по задней поверхности средней трети  правого предплечья 7,5х3,5см; на передней поверхности грудной клетки справа по передне-подмышечной линии на уровне 2 ребра удлиненной формы 3х1см; по переднее-наружной поверхности, средней трети правого бедра, неопределенной формы 9х7,5см; по передней поверхности левого колена 2,5х2см.

Сухие строки заключения эксперта говорят о том, что обвиняемый по 5 статьям уголовного кодекса РФ был избит сначала в кафе по голове, потом в больнице вахтером-охранником, полицейскими в приемном покое больницы и  на выходе из больницы при отъезде и, наконец, в самом полицейском участке. Такого обвиняемого разве можно выпустить на подписку о невыезде или под домашний арест? Конечно же - нет. Он  пойдет и заявление напишет. Такого в РФ легче посадить, чем отпустить. А он еще, как в себя пришел, так и заявил, что ничего из того, что происходило в больнице, не помнит. Ему 2 статьи и добавили, чтобы уж наверняка.

Но интереснее всего выводы экспертов:

«у гр.N телесные повреждения не влекут за собой вреда здоровью». Судебно-медицинский эксперт Атаев И.А., 23,03.2017. У эксперта ушиблено-рваная рана лица обвиняемого не вызвала никакого интереса, хотя в заключении он отметил кратковременную утрату сознания, «очнулся на полу». Это по меньшей мере странно, так как он должен знать симптомы травм черепа и головного мозга, одной из которых является потеря сознания (даже кратковременная – на несколько секунд).

 

Машину российского судопроизводства нельзя остановить или изменить. В России всегда предпочитали перенаказать, чем недонаказать, переосудить, чем недоосудить, но насколько это правильно и справедливо для тех миллионов людей, кто сейчас сидит в СИЗО и лагерях, а могли бы работать и приносить пользу обществу?  Судилище продолжается. Травля человека происходит со смаком. Как все в этом мире относительно – только что ты был здоровым, нормальным, адекватным, полезным своему обществу человеком, с планами, мечтами, и вот ты уже объявлен преступником и тебя хотят изолировать от этого общества! Недаром народная мудрость гласит: «От тюрьмы, да от сумы не зарекайся».