Пробелы в исполнении родительских функций: повод для помощи

Статистика показывает, что год от года наблюдается рост количества детей, чьи родители лишаются родительских прав.

Пробелы в исполнении родительских функций: повод для помощи или наказания?


 Статистика показывает, что год от года наблюдается рост количества детей, чьи родители
лишаются родительских прав. Десять лет назад число детей, чьих родителей лишили прав, составляло 46526 человек, а в
2006 г. в России 74141 детей оказались среди тех, чьи родители лишены прав, 70% из них лишились обоих родителей. Из
них немногим более 10% были отобраны при непосредственной угрозе их жизни и здоровью. 4% родителей были лишены
родительских прав в связи с жестоким обращением.

Каковы иные причины лишения родительских прав? Семейный кодекс указывает на шесть возможных оснований, однако
статистика лишения родительских прав не содержит указание на то, какое именно основание было доказано в процессе суда
и стало причиной лишения родительских прав. Можно только косвенно определить примерную долю детей, чьи
биологические родители лишаются права по согласию - отказываясь забрать ребенка из родильного дома. Доля детей,
лишенных родительского попечения, попадающих в дом ребенка, составляет примерно 18% от доли всех детей, которые
лишаются родительского попечения. Примерно половина детей этой группы младше одного года, таким образом, можно
предположить, что доля детей-отказников не превосходит 13% от доли всех детей, лишенных попечения родителей.
Соответственно, порядка 60-70% детей, скорее всего, лишаются родительского попечения по первому из оснований,
указанных в Семейном кодексе РФ - невыполнение обязанностей по воспитанию ребенка. Толкование этой формулировки
становится делом органов опеки и попечительства, поскольку часто именно ими инициируется дело о лишении
родительских прав. Органы опеки отличаются значительной детоцентрированной позицией и не склоны принимать во
внимание обстоятельств жизни родителей. Оценка условий жизни ребенка и поведения родителей - необходимый элемент
подготовки к суду, часто превращается в достаточно унизительную процедуру для родителей. Понимание сути прав детей
органами опеки и попечительства не редко соотносится с задачей не допустить плохого влияния никчемных родителей. На
одном из судов представитель органов опеки так и заявила отцу: "Никогда бы не подумала, что у такого вот балбеса будет
такой способный ребенок". Апелляция к тому, что родители не могут дать своему ребенку то, чего ребенок заслуживает -
очень частый аргумент в пользу лишения родительских прав. Хотя ни один официальный документ не содержит четкого
описания того, что родитель должен дать своему ребенку. Но непременным условием восстановления родительских прав
становится доказательство родителями того, что помещение ребенка обратно в семью пойдет ему на пользу. Т.е.
одобряемый образ жизни, занятость, доход становятся необходимыми, но не достаточными основаниями для возврата
ребенка. Соответственно, польза или не-польза от помещения в семью остается предметом интерпретации со стороны
органов опеки, нов этом случае и родитель должен иметь право на представление интерпретации, которая бы отражала его
интересы. Но так происходит далеко не всегда.

Судебное разбирательство относительно вопроса лишения родительских прав далеко не всегда характеризуется столь
важной чертой как состязательность. Если органы опеки приходят к выводу о несостоятельности родителя, то родитель
чаще всего оказывается не готов убедить суд в обратном - хотя бы потому, что ему некуда обратиться за помощью. К
сожалению, данных о том, сколько родителей обращаются к тем, кто мог бы помочь им представлять свои интересы в суде,
практически нет. Зато с достаточной долей уверенности можно говорить о том, что организаций, которые бы могли
осуществлять независимый мониторинг процесса лишения родительских прав, практически нет. Известные мне случаи
защиты прав родителей в судах часто основываются на тактике, которую коллега юрист обозначила как ручную настройку -
когда представитель родителя выстраивает отношения с органами опеки и стремится в суде изменить точку зрения органов
опеки на ситуацию.

Вместе с тем, заметим, что органы опеки и попечительства, которые играют ключевую роль в ситуации лишения
родительских прав, не несут ответственности за принимаемое решение - когда родитель соберется восстанавливать свои
права, иск будет направлен против учреждения, в котором воспитывается ребенок, или временной семьи. Аналогично,
органы опеки не несут ответственности и за ошибку в помещении ребенка в семью - если ребенок изымается из семьи, или
семья отказывается от ребенка, органы опеки никакой административной ответственности не несут за решение, в котором
они столь активно участвовали. Такое неравноценное соотношение между полномочиями и ответственностью не
располагает органы опеки к улучшению методики работы с семьей, выстраиванию отношений со сторонними
организациями и т.д.. Разумеется, как и в любой области, инспектора опеки могут быть неравнодушными людьми и
стремиться к профессиональному подходу в решении сложных задач, но личная инициатива не подменит устоявшейся
практики независимой экспертизы участия опеки в лишении и восстановлении родительских прав. Объем нагрузки, которая
приходится на органы опеки, также велик - более, чем в половине органов самоуправления работает только один
специалист по охране детства, а в 7% органов таких специалистов в 2006 г. не было вовсе.

Найти помогающего специалиста, будь то психолог или социальный работник, который поймет проблему семьи как
противостояние интересов ребенка и родителей, а, следовательно, займет сторону ребенка, гораздо проще, чем найти
организацию или профессионала, который подойдет к проблеме комплексно, постарается выработать общие для семьи
интересы и выстроить программу ее реабилитации. Следствием распространения такой дето центрированной практики
становится особый тип помогающего специалиста, который вместо ценностей гуманизма и прав человека своей
профессиональной деятельностью утверждает "наказательную" модель работы с семьей. Опыт реализации такой модели
приводит к формированию профессионального мировоззрения, которое можно обозначить как псевдо-родительство.
Специалист рассуждает, что на месте родителей следовало бы поступить по другому, а раз родители так не поступили, то
они не достойны быть ими. Такая позиция позволяет чувствовать себя правым и при этом нести минимальную
ответственность за дальнейшую судьбу ребенка и семьи.

Россия продолжает оперировать жесткой системой в оценке состоятельности родителей: есть родительские права - нет
прав. Так, по сравнению с количеством детей, чьи родители лишены прав, доля детей, чьи родители в правах лишь
ограничены, ничтожна, и составляет 7,3% от тех, кто лишился родителей. При этом практика ограничения родительских
прав вряд ли может быть признана эффективной, поскольку только 18% родителей от числа всех ограниченных после
истечении 6 месяцев остались "при правах". Следует обратить внимание и на то, что ограничение родительских прав мало
чем отличается от лишения прав - родитель ограничен в коммуникации с ребенком.

Суды предпочитают лишать прав и не давать родителям немедленного шанса на возврат ребенка. Практика показывает, что
родитель, лишенный своих прав, имеет шанс на принятие дела к рассмотрению спустя как минимум год после лишения
прав. Сколько же родителей были восстановлены в правах в 2006 г.? 1470 человек, что составляет 2,3% от количества
родителей, которые были лишены таких прав за тот же период времени.

Итак, российская практика лишения родительских прав характеризуется:

• недостатком состязательности сторон, явными пробелами в представлении интересов родителей, в случае, если органы
опеки и попечительства настроены на лишение прав;

• односторонностью процесса - лишить прав гораздо проще и быстрей, чем восстановить права;

• отсутствием гибкой системы ограничения прав родителей, которая бы способствовала реализации профилактики распада
семьи.

Возможно, существование такой системы оправдывается тем, что действует развернутая программа мероприятий по
профилактике лишения родительских прав? Отнюдь. Такие службы, как помощь юным матерям, ранняя помощь родителям
детей с особыми нуждами, семейное визитирование, центры дневного пребывания остаются единичными и
разрозненными, а охват населения такими службами минимален. Таким образом, направленность политики в отношении
родителей остается наказательной - возможно, понимание этого и не располагает родителей, которые оказались в трудной
ситуации, искать помощи.

Можно ли улучшить семейное устройство детей, если политика ограничения родительских прав остается такой, какая есть?
Думается, что нет. Несомненно, сторонники жестких мер в отношении ненадежных родителей укажут на то, что этим
родителям дети не нужны, и помощи они не ищут, однако такой довод - уловка, потому что помощи искать практически
негде.

Если Россия предполагает оптимизировать семейную политику, то важно внести существенные изменения как в механизмы
принятия решения относительно родительских прав, так и в систему служб, которые помогают родителям выполнять задачи
воспитания лучше. Обращение к опыту других стран показывает, что многие страны используют гибкие шкалы ограничения
прав, которые позволяют родителям доказать службам свою состоятельность. Такой подход сочетается с различными
службами поддержки семей. Социальные службы несут ответственность за принятие решения об изъятии ребенка, а в суде
интересы родителей могут представлять как адвокаты, так и общественные организации. Без создания подобной системы
служб задача профилактики сиротства не может быть решена.