Острава, чёрная Острава...

Я знаю, что Острава жива – не спящая с раннего утра, неунывающая, презирающая столичных задавак, со своим особым акцентом, со своей музыкой, со своим собственным взглядом на окружающий мир.

Заранее прошу прощения у моих читателей – но этот пост будет состоять из сплошных цитат. Мне придётся сравнивать свою точку зрения на некий предмет с точкой зрения других людей; а поскольку предмет и назвать-то предметом сложно – как-никак, а третий по величине город Чехии! – то и цитаты будут весьма пространными.

Источниками цитат мне послужили всезнающая мадам Википедия, несколько русскоязычных сайтов о Чехии, классик современной западной прозы Милан Кундера и ныне покойный дважды классик и один из моих любимейших писателей Милорад Павич.

Почему я вдруг вспомнила об этом городе, чьё имя надёжно хранила в памяти довольно долгие годы? Я объясню. Каждый как-то зарабатывает на жизнь; мой способ заработка вам известен. Решил мой заказчик реанимировать заброшенный сайт о путешествиях. Города, страны, достопримечательности – полный джентльменский набор, словом. Открыла я папку «Чехия» ожидая увидеть стандартный набор «Прага-Карловы Вары-Марианске Лазни-Плзень», ну, может быть, ещё Брно, но, но… Но вместо этого мне в глаза брызнули незабвенные названия городов и городков моравско-силезского края: Опава, Карвина, Хавиржов, Фридек-Мистек, Острава…

Конечно, писать, опираясь на воспоминания …дцатилетней давности, я не могла. Пришлось гуглить, шарить, искать. В результате – пока писала, боролась с бурей противоречивых чувств. Сомневаюсь, что моему заказчику понравилась бы статья, написанная на эмоциях. Написала, как всегда, в привычном сдержанно-информативно-вежливом стиле; но заноза осталась.

Потому и пишу сейчас, оставив все неотложные и «отложные» дела – чтобы дать волю тем самым эмоциям. Прежде всего – каким ветром меня занесло в третий по величине город Чехии? Во времена недоразвитого социализма было модно «брататься» с соседями по соцлагерю. Побратимом нашего института нефти и химии был горнодобывающий остравский институт «Высока школа Баньска», который теперь называется «Остравский технологический институт». Мы ежегодно обменивались делегациями студентов, которые приезжали вроде бы на практику, но на самом деле – погулять.

Вот так и получилось, что разношёрстная кампания (6 студентов национального сектора и четыре – русского) под руководством педагога нашей кафедры, Юрия Михайловича Кузнецова (Юр Палыча), отправилась покорять Европу. Мы должны были высадиться в Оломоуце, а потом на автобусе приехать в Остраву; но в последний момент что-то переиграли, и мы, проехав Оломоуц, высадились прямо на Остравском вокзале, где нас уже поджидал гид – доцент «Высокой школы», весьма флегматичный доцент по имени Павел.

Цитата №1: «Острава вообще может считаться самым ранним в мире городом. Трамваи ходят с четырех утра. В это время отправляется и первый поезд в столицу». Золотые слова! Сначала на перрон упали наши чемоданы, потом на чемоданы упали мы. 3.15 ночи – или утра? Юр Палыч оглянулся в поисках средства передвижения – но автобуса нигде не было видно.
- На чём мы поедем? – спросил он угасающим голосом.
- На трамвае, - невозмутимо ответил наш гид.
Мы подумали, что он сошёл с ума – но ничуть не бывало! Вскоре, весело тренькая, подошёл трамвайчик, и мы в него погрузили себя и шмотки. Мало того – нам предстояло ехать с пересадкой! На центральной площади Остравы, часто именуемой на туристических сайтах «историческим центром», мы плюхнулись на мостовую. Пересадка!

3.40 ночи. Город и не думал спать. Трамваи шастали туда-сюда, куда-то спешили прохожие. На остановке тоже было весьма людно. Молодой гражданин Остравы, еле державшийся на ногах (но не от недосыпания), проявил к нам повышенный интерес. Он приплясывал вокруг нас, пытаясь выяснить, кто мы и откуда; наши сдержанные ответы привели его в наилучшее расположение духа: он попытался обнять Юр Палыча, и на ломаном русском приглашал нас в гости. Мы оглядывались на гида, но он был всё также невозмутим. Из этого мы сделали вывод, что подобное поведение типично для остравчан, и оказались правы. За исключением нетвёрдого стояния на ногах, реакция местного населения на нашу кампанию была весьма приятной и однообразной: нас долго расспрашивали, кто мы и откуда, а потом приглашали в гости. Наверное, всё дело в том, что Острава всегда лежала в стороне от хоженых туристических путей, и наши визитёры не успели испортить впечатления.

Цитата №2: «…Состоит город из нескольких маленьких городков, в прошлом бывших самостоятельными. Также входят в состав Остравы промышленные районы, возникшие уже в 20-м веке. Обычный пейзаж – пустырь в центре города… Остраву лучше изучать из окна трамвая. Этот вид транспорта объединяет все части города…»

Значит, это тоже не изменилось! Пустырь, отделяющий центр от района, где мы жили, так и остался незастроенным. Технологический институт и его общежитие находились в месте, называемом Острава- Поруба; взгляните на картинку ниже, пожалуйста! Вы видите здание института, а на заднем плане – высотное здание. Это и есть общежитие. А лес видите? Это огромный лесопарк, где стоит планетарий. А дальше, через цветущее поле, можно попасть в зону отдыха с прекрасным открытым бассейном.

Цитата №3: «…Жители столицы считают Остраву грязным промышленным городом, не особо культурным и криминальным. Частое явление – неприязнь между жителями Остравы и жителями Праги. Город находится в Моравии, в 350 км от столицы. По мнению чехов, это жутко далеко…»

А откуда взять столичным снобам любовь к промышленному рабочему городу, жители которого весьма патриотичны, да к тому же остры на язык? Я часто поражалась странному сочетанию флегмы и ехидства в чехах; так вот что я скажу: ехидство – это продукт моравского происхождения.

Цитата №4: «административный центр Моравскоcилезского края и района Острава-город. Расположен на месте слияния рек Остравице, Одра и Опава…». Цитата №5: «…Остановившись на мосту через Мораву, я заскользил взглядом вдоль ее течения. Как безобразна Морава (река до того коричневая, словно течет в ней скорее жидкая глина, чем вода), и как уныло ее побережье…». Когда я прочитала впервые эти строчки, то аж подавилась вдыхаемым воздухом. Такое впечатление, что Кундера и я были в разных городах и видели разные реки. С другой стороны – а какое впечатление должно было произвести место фактической ссылки на разобиженного интеллектуала-пражанина (я и осамом Кундере, и о герое его романа).


Цитата №6: «…У городов есть известное свойство отражаться друг в друге как в зеркале, и в этом пейзаже (знакомом с детства, но ничего мне не говорившем тогда) я увидел вдруг Остраву, этот шахтерский город, подобный огромной временной ночлежке, полной заброшенных домов и грязных улиц, ведущих в пустоту. Я был застигнут врасплох; стоял на мосту, как человек, нежданно попавший под пулеметный обстрел. Не хотелось дольше смотреть на убогую улицу пяти отшельнических домов, ибо не хотелось думать об Остраве...». А вот мне всегда хочется думать об Остраве, как странно… Может, у Кундеры в глазах стояли какие-нибудь кривые линзы? Но за описание «Конницы королей» я готова простить ему пристрастное мнение.

Цитата №7: «…Витковицкие металлургические заводы были основаны в 1828 году. Первая доменная печь была освящена и зажжена в 1836 году… Постепенное развитие и непрерывная континуальность производства видны в целом ареале и после остановки производства в 1998 году…». Вот тут мне стало на минутку нехорошо. Те, кто знаком с технологией процесса, понимают, что такое – остановить доменную печь. А те, кто хоть раз видел, как течёт река огня – понимают также, что это – преступление.

Мы стояли, открыв рты, в снопах золотых искр, слушали оглушительный грохот и гул, и доменная печь Витковицкого комбината казалась настоящем сердцем Остравы. Теперь оно молчит. Заносчивые столичные жители отомстили, как могли, рабочему городу; но я не понимаю до сих пор, почему установление демократии (а я за неё обеими руками) означает продажу промышленных объектов «международным корпорациям» с последующей остановкой производства. То есть понимаю, но не хочу верить.

Все две недели нашего пребывания в Остраве сейчас вспоминаются, как один сплошной праздник. Уютные пивные, небольшие магазинчики, роскошный зоопарк – который и не зоопарк вовсе, а лес, где я впервые увидела розовых фламинго и тигров всех фасонов и расцветок. К нашему «отряду» приставили маленький сине-белый автобус с шофёром по имени Виктор; мы колесили по Моравии и частью – по Силезии, и картина края складывалась, как гигантский паззл.

Хавиржов – этому городку сейчас труднее, чем остальным. Он был построен для жилья рабочих-шахтёров и металлургов Остравы, там и достопримечательностей нет никаких. Впрочем, находчивые моравчане представляют его сейчас как архитектурный памятник эпохи соцреализма.

Опава – небольшой городок с красивыми соборами и высоченной башней на Ратуше. Ворота собора мы не удержались и запечатлели.

Карвина – всё тот же осколок Янтарного пути из Венгрии в Прибалтику, которые в изобилии разбросаны по Моравии. Здесь есть красивый замок, а ещё – курорт с лечебной водой.

Фридек-Мистек – кукольный город с серьёзной историей. Вообще-то – это не один город, а два. Жили-были немецкий Фридек и чешский Мистек, разделённые рекой Остравицей. Немцы захапали Мистек, объединив два города в один Фридек. Когда Мистек отняли обратно, то делить заново не стали, но решили объединить не только улицы и прочую инфраструктуру, но и названия. Тут тоже есть замок, красивые храмы и прекрасный парк.

Замок Хуквальды. Цитата № 7: «Обширные развалины готического града 13-го века, расширенного в стиле ренессанс и барокко... Выставка пыток и истязаний (открыта с мая). Часовня святого Андрея. Часть дворца превратили в смотровую площадку». А ещё там есть настоящий средневековый театр под открытым небом, и если хочется – можно залезть на сцену и поменестрелить.

Копршивнице – город маленький, но известный всем любителям и знатокам автомобилей. Здесь в 1853 году основали производство карет, переросшее в знаменитый завод, выпускавший «Татру». А значит, в постоянной экспозиции Политехничсекого музея можно полюбоваться на обалденные авто и даже на паровоз.

Город Рожнов с Валашским музеем под открытым небом, где можно посмотреть на деревенские дома и фермерские постройки XVIII – XX веков, которые были собраны сюда со всех близлежащих холмов. Мы попали сюда в аккурат на фольклорный фестиваль «Рожновски Славности».

Сейчас все города и городки края выживают, как могут. Остравчане решили извлечь пользу из остановленных заводов и законсервированных шахт; их здания и оборудование двухсотлетней давности – уже раритет. Цитата №8: «…шахта «Ансельм», шахта «Глубина», коксовый завод и доменные печи Витковицких металлургических заводов, шахта «Михал», вентиляционная яма «Врбице». Индустриальный комплекс в Остраве в 2001 году был включен в подготовительный (индикативный) список ЮНЕСКО. Внесение комплекса в Список мирового культурного наследия ЮНЕСКО может произойти в 2010 г., если со стороны Чешской Республики, Моравскосилезского края и города Остравы будут исполнены все установленные условия…». Как говорится, ждём-с.

Цитата №9: «Острава, Острава,
Острава город среди городов, горькое моё счастье Острава,
Острава чёрная звезда над головой…» Это написал Ярек Ногавица, чешский бард, уроженец Остравы, поклонник Высоцкого и Окуджавы, лауреат литературной премии имени Божены Немцовой, лохматый и весёлый дядька, чьи диски в Чехии моментально становятся «золотыми» и «платиновыми», хотя он с завидным упорством сам заливает их в Сеть. «Бархатная революция», вырубившая сердце Остравы, едва не убила Ногавицу – он практически спился. Никто не верил, что он сможет снова написать что-то стоящее; но он – смог.

Я знаю, что Острава жива – не спящая с раннего утра, неунывающая, презирающая столичных задавак, со своим особым акцентом, со своей музыкой, со своим собственным взглядом на окружающий мир. Потому что она не одна на свете; Моравская земля – удивительный край, он дал миру столько, что мир перед ним в долгу до скончания веков. Есть что-то особенное в её воздухе, в воде её рек, речушек и родников Бескидских гор. 

Моравия дала этому миру множество более чем замечательных личностей. Это Эрнст Мах - физик-теоретик; Йозеф Алоиз Шумпетер - австрийский экономист, профессор Гарвардского университета; Грегор Мендель, отец генетики; Зигмунд Фрейд, не нуждающийся в представлении; Томас Стоппард, британский драматург; Оскар Шиндлер, тот самый, о чьём подвиге поздновато вспомнили; основоположник феноменологии Эдмунд Гуссерль, первый президент независимой Чехии Масарик ...художники, скульпторы, поэты, политики… Всех не перечесть. А ещё здесь, в Моравии, свою знаменитую миссию, названную по имени этой земли – «Моравской», осуществляли два брата – Константин и Михаил, ставшие равноапостольными святыми. Результаты их миссии вы видите сейчас перед глазами: вот эти самые закорючки, именуемые буквами.

Цитата № 10: «…Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению, автором какой именно из двух славянских азбук — глаголицы или кириллицы — является Константин… В Моравии Кирилл и Мефодий продолжали переводить церковные книги с греческого на славянский язык, обучали славян чтению, письму и ведению богослужения на славянском языке. Братья пробыли в Моравии более трёх лет, а затем отправились с учениками в Рим к папе римскому…»

Это воздух виноват в том, что у нас с вами есть кириллица. Воздух, славянская дикость и моравское ехидство. Они так подействовали на учёных греков, не иначе.

Цитата №11, самая длинная и последняя: «…Язык варваров никак не хотел поддаваться укрощению. Как-то быстрой трехнедельной осенью братья сидели в келье и тщетно пытались написать письмена, которые позже получат название кириллицы. Работа не клеилась. Из кельи была прекрасно видна середина октября, и в ней тишина длиной в час ходьбы и шириной в два. Тут Мефодий обратил внимание брата на четыре глиняных кувшина, которые стояли на окне их кельи, но не внутри, а снаружи, по ту сторону решетки.
- Если бы дверь была на засове, как бы ты добрался до этих кувшинов? - спросил он. Константин разбил один кувшин, черепок за черепком перенес сквозь решетку в келью и собрал по кусочкам, склеив его собственной слюной и глиной с пола под своими ногами. То же самое они сделали и со славянским языком – разбили его на куски, перенесли их через решетку кириллицы в свои уста и склеили осколки собственной слюной и греческой глиной под своими ногами...».

Я разбиваю на куски собранный за экраном монитора паззл, склеиваю части своими слезами и жму на кнопку «опубликовать сообщение». Не верьте Кундере, верьте мне. Острава - чудесный город, он был таким, таким и остался. Даже сейчас, с остановленным сердцем.
 

Источник: Горький мёд