Богачи как угроза для демократии

Неравенство прав опаснее, чем неравенство доходов.

США — страна свободы, возможностей и экономического неравенства. Коэффициент Джини, которым измеряют расслоение общества по доходам, в 2007 году находился на уровне 0,46 (нулевое значение коэффециента соответствует абсолютному равенству, а единица — абсолютному неравенству). Для сравнения, в европейских странах этот показатель находится между 0,24 и 0,36; исключение составляют Португалия (0,38) и Россия (0,41). Такая высокая концентрация богатства нации в руках немногих привела некоторых американских интеллектуалов к выводу, что американская социально-экономическая модель нестабильна.

Справка

Экономическое неравенство в США

(коэффициент Джини, 1929 – 2007)

1929	0,45 (оценка)
1947	0,38 (оценка)
1967	0,386 (первый год наблюдений)
1970	0,394
1980	0,403
1990	0,428
2000	0,462
2005	0,469
2006	0,47 (исторический максимум)
2007	0,463

По данным Американского статистического бюро

Чего боится Пол Кругман

Нобелевский лауреат Пол Кругман уже давно использует любую возможность, чтобы привлечь внимание американского общества к тому, что он считает главной угрозой для страны: к углублению экономического неравенства. По его мнению, Америка вернулась в «Позолоченный век», эпоху дикого капитализма и социальных контрастов. И это очень опасно. Америка пока еще не превратилась в страну третьего мира, пишет Кругман, но угроза консервации социального неравенства реальна, как никогда. Он обвиняет американское общество в том, что оно не замечает, как «плутократы», по его выражению, приобретают все большую и большую власть над страной.

В начале нашего века французский экономист Тома Пикетти и Эммануэль Саец из Университета Калифорнии доказали, что за последние три десятилетия прошлого века концентрация доходов резко возросла. Если в среднем годовой доход американца с 1970 по 1999 год вырос примерно на 10%, то годовой доход топ-менеджеров американских компаний за этот период увеличился в 39 раз. По данным Пикетти и Саеца, в 1970 году на 0,01% самых богатых приходилось 0,7% от совокупного дохода всех американцев, а в 1998 году — уже 3%. Иными словами, 13 тысяч самых богатых американских домохозяйств зарабатывали столько же, сколько 20 миллионов самых бедных. Вывод Пикетти и Саеца: только подоходный налог спасёт Америку от экономического неравенства.

 

Может показаться, что Кругман и другие борцы с экономическим неравенством выступают за примитивный уравнительный социализм. Но это не так; у них совершенно иные мотивы. Они считают, что такая степень экономического неравенства, которая сейчас существует в США, угрожает демократии. По мнению Кругмана, если социальное расслоение и дальше пойдет такими темпами, то Америка вскоре превратится в страну, где людям без денег и связей станет не на что рассчитывать, а все решения будет принимать горстка плутократов, окопавшихся на вершине власти. Между «элитой» и народом разверзнется бездна. Страной будут править несколько сверхбогатых семейств, а остальные превратятся в безгласное и бесправное быдло. Демократический декорум будет сохранен, но главные завоевания демократии — равенство граждан перед законом, уважение к человеческой личности и политическое представительство масс — будут уничтожены.

Не в деньгах счастье

Трансформация реальной демократии в имитационную — это серьёзная опасность. Но правда ли, что сильная дифференциация общества по доходам неизбежно приводит к крушению демократических ценностей? «Нет», — полагает Уилл Уилкинсон, эксперт Института Катона. В недавно опубликованной статье об экономическом неравенстве он высказывает мысль о том, что с точки зрения демократической стабильности важны не столько различия в доходах, сколько различия в потреблении. Меж тем если в США экономическое неравенство в аспекте доходов в последние тридцать лет углублялось, то с экономическим неравенством в аспекте потребления ничего подобного не происходило. По данным Дирка Крегера из Университета Миннесоты и Фабрицио Перри из Федерального резервного банка Миннеаполиса, потребительское неравенство богатых и бедных с 1989 по 2003 год, не изменилось, а по мнению профессора Дэниела Слесника, оно скорее смягчилось.

Но можно ли судить об общественной стабильности по неизменности неравенства в потреблении? Ведь за одними и теми же цифрами могут скрываться совершенно разные общественные настроения. Экономисты это прекрасно понимают. Именно поэтому в последние десятилетия многие из них занялись исследованием человеческого счастья, или, более приземлённо выражаясь, удовлетворенности жизнью. Исследования показали, что в последние десятилетия в странах с развитой рыночной экономикой степень расслоения людей по степени удовлетворенности жизнью уменьшалась. Счастливых становилось больше. Это относится и к США.

Специалисты по экономике счастья Бетси Стивенсон и Джастин Волферс выяснили, что за 1970-е—1990-е годы уровень неравенства американцев в счастье резко упал, в то время как экономическое неравенство в смысле неравенства доходов в это время непрерывно росло, а потребительское неравенство оставалось стабильным. Таким образом, в эпоху максимального экономического равенства американцы были значительно менее счастливыми, чем в период вопиющего — и углубляющегося — неравенства. Стивенсон и Волферс объясняют этот парадокс тем, что именно в последней трети прошлого века резко изменилось к лучшему положение женщин и черных американцев, и это привело к более равномерному распределению счастья в обществе.

Бедные богатые и богатые бедные

Тезис о том, что реальное неравенство может не меняться и даже смягчаться в то время как различия в доходах резко растут, вызывает инстинктивный протест. Тем не менее, он находит подтверждение и в теории, и на практике. В частности, указывает Уилкинсон, в последние десятилетия цены на товары и услуги, которые потребляют люди с низкими и средними доходами, росли в США гораздо медленнее, чем цены на предметы роскоши. К тому же качество массовых товаров с развитием технологий росло, а качество эксклюзивных товаров не менялось или падало вместе с упадком ремёсел. Это означает, что стили потребления богатых и бедных сближались.

За примерами далеко ходить не надо. Сегодня можно купить холодильник за 300 долларов, а можно — за 11 тыс. долларов. Разница в цене колоссальная, но базовые функции у этих двух предметов одинаковые. Другой пример Уилкинсона. У 70% американцев, живущих ниже черты бедности, есть автомобиль. Разница в стиле жизни владельца старой «японки» и антикварного «роллс-ройса» — количественная, но не качественная. И тот, и другой обладают свободой передвижения.

Уилкинсон ссылается на Джона Ная, который пишет, что мы не осознаём, как многое из того, что доступно нам сегодня, — те же специи и чай — ещё недавно было баснословной роскошью. Измеряя разницу между богатыми и бедными разницей в уровне их доходов, мы забываем, что сегодня реальное экономическое неравенство в западных странах неизмеримо меньше, чем сто лет назад, несмотря на то, что цифры говорят об обратном. В сфере потребления, заключает Уилкинсон, мы присутствуем при триумфе равенства. Мобильная связь, телевидение, интернет — эти достижения человечества в странах с развитой рыночной экономикой доступны всем.

Представим себе, пишет Уилкинсон, общество, где даже бедные живут неплохо, где люди свободны и равны перед законом, где нет привилегированных социальных групп, где ценят и уважают каждого человека. Не правда ли, такое общество можно назвать справедливым? Допустим, в нём есть несколько сверхбогатых людей. И что это меняет? Создаёт ли это угрозу для демократии и стабильности? Вряд ли. А вот если для сверхбогатых закон не писан и им позволено обращаться с бедными, как с рабами — как в Гане, где коэффициент Джини такой же, как в США, — тогда экономическое неравенство действительно порождает несправедливость.

Уилкинсон не считает США справедливым обществом. Общество, которое относится к так называемым «нелегальным иммигрантам» как к людям второго сорта, держит в тюрьмах сотни тысяч граждан и запихивает миллионы детей бедняков в школы, где ничему не учат в принципе, нельзя назвать справедливым, пишет он. В Америке много несправедливостей, и с ними нужно бороться. В Америке есть неравенство, которое может создать угрозу общественной стабильности, но это не неравенство доходов, а неравенство прав. И главным источником несправедливости, подчёркивает он, является государство, которое ограничивает инициативу граждан в сфере образования и здравоохранения, не даёт людям из другим стран работать в США и карает тюремным заключением за ненасильственные преступления.

Источник: chaskor.ru