Последствия кризиса в одной эквадорианской деревушке

К природным и экономическим катаклизмам жители города привыкли и не удивляются. Так и начавшийся год назад мировой финансово-экономический кризис никого здесь поначалу особенно не взбудоражил. Узнали о нём из телевизора.

Кохимиас — приграничная деревня эквадорианской провинции Манаби. На север, через реку — леса Изумрудной провинции (Esmeraldas), на восток — заболоченная сельва и теряющиеся на горизонте предгорья Анд, на юге — 50 км прямого песчаного пляжа. За ними Педерналес — ближайший город. Чтобы съездить туда за покупками, жителю Кохимиаса приходится пересекать экватор, который пролегает здесь между кокосовыми пальмами и коровниками. На западе — Тихий океан.

Кохимиас состоит из одной, уходящей в этот самый океан улицы, штук пяти переулков, церкви и автобусной остановки.

Когда-то были у этой деревни лучшие времена. Полвека назад это был довольно большой порт с нефтеналивным терминалом какой-то нефтяной компании. Также Кохимиас являлся одним из центров экспорта пресловутых эквадорианских бананов. Тогдашнее экономическое процветание закончилось по причинам естественным. На город начал наступать Тихий океан. Всё прогрессивное великолепие ушло под воду. Теперь на месте старого Кохимиаса плещутся волны, а посреди них огрызок суши, кое-где поросший чахлым кустарником. Называется он Isla de Amor — Остров любви. У нас на реке Москве тоже полно таких «островов любви», имя своё получивших по тем же причинам. Океан продолжает наступать и сейчас.

Однако затопленные горожане не упали духом и отстроились на новом берегу. Впрочем, утеряв веру в земное постоянство, вместо прежних кирпичных домов, жители выстроили жилища, больше напоминающие шалаши на сваях.

Процветание вернулось в конце 1980-х годов, с началом «креветочной лихорадки», когда цены на мясо креветок резко взлетели. Об этом сказочном времени аборигены рассказывают голосом былинного сказителя: «Тогда можно было закинуть сеть в море и вытащить 50 долларов…». За день рыбацкая лодка зарабатывала долларов 400. Когда всех вольных креветок повыловили, стали строить пруды для их искусственного разведения — camaroneros, которые тоже приносили баснословные барыши. В честь своего покровителя святого Петра, апостола-рыбака, жители деревни выстроили большую белую церковь.

И в городке, где многие годы единственный двигатель внутреннего сгорания приводил в движение единственное мото-такси (присобаченная к мотоциклу телега), все кому не лень накупили новых «фордов», «ниссанов» и прочих. Их остатки до сих пор ржавеют по обеим сторонам разухабистой просёлочной дороги.

Цены на креветок упали в середине 1990-х. Благополучие и вольготная жизнь закончились, городок зажил обычной сонной латиноамериканской жизнью.

— Педерналес, Педерналес! — орёт кондуктор подпрыгивающего по колдобинам центральной улицы переделанного в автобус грузовика.

 

Ветер мерно покачивает висящие напротив каждого дома гамаки. А в гамаках лежат (и вообще живут) хозяева домов и магазинов. На ступеньках сидят гости с пластиковыми стаканчиками в руках. Не слишком часто, но и не слишком редко, разливается новая порция прозрачной жидкости.

Временами хозяин, тяжело вздохнув, выбирается из гамака, запирает лавочку и сам идёт в гости. И хоть идти метров 20, вернётся он только послезавтра. Основного принципа западной цивилизации «время — деньги, деньги, деньги, дребеденьги, позабыв покой и лень» местное население так и не поняло, и, вероятно, до самого второго пришествия и не уразумеет.

Часам к 4 дня рыбаки тащат свои сети к причалу. Часов в 5 лодки стартуют, набирая с ходу дикую (чем моложе рыбак, тем быстрее) скорость. Лодки буквально вылетают из устья реки Кохимиас в открытый океан. Как это рискованно, понимаешь, когда берег уже с трудом различим. Волны подбрасывают лодку под углом почти 90 градусов, а потом бросают в пикe.

Сам того не желая, начинаешь вспоминать: «Три мудреца в одном тазу решили в полночь плыть в грозу…». А тут ещё прибавляет оптимизма вопрос хозяина плавсредства:

— Друг, а ты католик?

— Нет, православный…

— Ну вот, помолись своему богу, чтобы с нами всё хорошо было, а я своему помолюсь…

Мы после ночи болтанки под звёздами и полной луной, благополучно вернулись, но вот в среднем одна лодка с местными рыбаками в год не возвращается никогда…

К природным и экономическим катаклизмам жители города привыкли и не удивляются. Так и начавшийся год назад мировой финансово-экономический кризис никого здесь поначалу особенно не взбудоражил. Узнали о нём из телевизора.

В большинстве домов, в том числе и крытых камышом, телеприёмник — единственный предмет мебели. Стоит на ящике от гвоздей. А над каждым домом на высоченном бамбуковом шесте — дециметровая антенна. К слову, антенны очень страдают от стервятников…

По поводу ипотечного кризиса местные подумали, что чёртовых гринго хорошенько придавило, и так им и надо. В общем, первое время население оставалось абсолютно спокойным, и новостями о кризисе особенно не интересовалось. Масла в огонь подлило новогоднее обращение президента Рафаэль Корреа, который пожелал эквадорианцам ещё больше сплотиться и ещё усердней трудиться на благо страны. Население встревожилось не на шутку и отреагировало парадоксально. К карнавалу и грядущей пасхе были заготовлены рекордные количества «коко-локо», в переводе означает «безумный кокос», — кокосовый орех, заполненный «агуардиенте» (самогонка из сахарного тростника), запечатанный парафином и закопанный в землю на пару месяцев.

Тут подоспели экономические изменения. Банковский сектор не пострадал в связи с отсутствием такового. Кое-как влачившие своё существование камаронеро работу прекратили. Цена на фунт креветок упала ниже 1 доллара, что сравнимо с себестоимостью их выращивания. Так что увольнения произошли. Только сами уволенные, человек 20 рабочих, а равно и хозяев креветочных прудов, этого особо не заметили. Просто вместо мерного вышагивания по периметру пруда с двустволкой наперевес и отстрела обнаглевших пернатых (из пеликана, кстати, здесь варят суп, не хуже куриного) стали чаще ходить в море.

Бензин подешевел довольно значительно: с 3,40 доллара (в Эквадоре лет 10 назад отменили национальную валюту) до 2,70 доллара за галлон. А вот рыба подорожала: за фунт корвины (горбыль) вместо 90 центов теперь платят 1,30—1,50 доллара, в зависимости от размеров рыбины. Только на экономическую активность населения это не повлияло. Рыбы ловят столько же, сколько и ловили. Так, по крайней мере, уверяют скупщики морепродуктов, каждое утро дежурящие у причала на своих грузовичках.

В связи с удешевлением бензина молодёжь принялась с пугающей интенсивностью гонять на Остров Влюблённых — влюбляться и просто так, наперегонки друг за другом.

Всех акул распугали. Вот уже несколько месяцев никто не видел ни одной рыбы-молота, а ещё год назад они там кишели…

Однако жители города продолжают усиленно смотреть новости по телевизору. И продолжают впечатляться. Особенно тётки, mamacitas, мамочки, как их здесь называют. Из новостей об ипотечном кризисе они поняли, что всех жителей ньюйорков-ласвегасов повыбрасывали из их квартир на улицы. Оно, известное дело, американским империалистам так и надо, но жалко, люди всё же.

— Там же у них холодно и фрукты в лесу не растут, да и леса, наверное, нет никакого, — волнуются в один голос мамочки, пришедшие посудачить к Эльве, сиделице в мелочной лавке.

Мониторинг общественного мнения по поводу всемирного экономического кризиса был проведён мною вечером с субботы на воскресенье. В это время жители города имеют обыкновение выходить на прогулку, рассаживаться на камнях и брёвнах с уже упомянутыми бутылочками. Убийственно мощные динамики дискотеки-бара-бильярда сотрясают воздух. Что-то про несчастную любовь. Потенциальные респонденты как нельзя более благодушны и разговорчивы.

— Что вы думаете о всемирном экономическом кризисе? Как он сказывается на вашей жизни и социально-экономическом развитии вашего города? — спрашиваю я у 28-летнего Карлоса Барето по прозвищу Пепе.

 

У Пепе бар в супертуристическом Каноэ, что в 70 км южнее Кахимиаса, уже по ту сторону экватора. Домой Пепе приехал повидать родителей и вообще отдохнуть. Только двигаться в трансерском ритме он не прекратил. Ходит по лавке и кромсает свиную тушу, совершая довольно резкие танцевальные движения. Поёт.

Весит Пепе никак не меньше 150 кг, а помещение, мягко говоря, маленькое, так что зрелище впечатляет.

— Торговать нужно только едой! — безапелляционно отвечает Пепе.

— А чего так?

— А ничего другого людям не нужно. Я вот голым здесь ходить могу. Потому что здесь жарко, здесь и голому жарко. А кушать каждый день хочется. И выпить…

— А тебя лично кризис как-нибудь коснулся?

— Пока никак. Да ладно ты со своим кризисом. Вот смотри, тут меня один голландец научил.

Коммерческий гений извлёк из шкафчика бутылку, забитую до верху листьями каннабиса и залитых агуардьенте.

— Выпьешь?

— Выпью.

Выйдя на улицу, я встретил и попытался опросить Альфредо, усатого человека 45 лет, постоянно норовящего стрельнуть денег. Вот и на этот раз вышло, что по поводу кризиса он, Альфредо, очень страдает. И по всем остальным поводами тоже. И не дам ли я ему в связи с этим ещё три доллара вдобавок к тем двум, что он уже должен. Денег я не дал, а бескорыстно беседовать Альфредо не захотел.

Следующим был Диохенос, 51 года, рыбак. А с ним дочь Розита, 17 лет.

— А вот эта дура, дочь моя, хочет к вам в Италию, — сетовал рыбак.

— Так это не к нам. Я из России. Италия юго-западнее.

— Один хрен. Моделью хочет быть (девушка, правда, очень красивая, может слишком красивая для модели. — К.К.). А я не пущу. Вы там у вас в России с вашим кризисом людей скоро жрать начнёте. И вообще у нас лучше.

Около причала под навесом сидела группа прожигателей жизни, они там ежедневно сидят одни и те же. Здесь мне немедленно предложили садиться, вручили стакан и сказали, что как раз про кризис как раз они все всё знают. Особенно Антонио, 53 года, алкаш.

— Был у вас такой русский учёный Эйнштейн, он сделал атомную бомбу.

— Нет, он был еврей и вообще..

— И теперь из-за этого вы сбросите её на американцев. А они на вас.

Престарелая пьянючая негритянка Ивонна жизнерадостно заметила:

— Апокалипсис будет!

Антонио на минутку задумался и спросил:

— А у вас в России пьют так же, как здесь?

— Нет, у нас пьют больше.

— Значит, точно сбросите бомбу.

Остальные респонденты на мои вопросы отвечать не хотели, потому что хотели ещё выпить, спеть, сплясать, ехать в Россию прямо сейчас. Со всех сторон ко мне протягивались руки с пластиковыми стаканчиками, высказывались предложения пить до дна. Исследование пришлось прекратить.

Да и без всяких исследований ясно, что жители города проявляют совершенно возмутительное невнимание к общемировым проблемам. Кризиса-то они просто не заметили.

Да и о чём беспокоиться, живя на земле, воткнутая в которую палка через восемь месяцев плодоносит плодами папайи размером с бомбу, где круглый год можно жить в гамаке, где красно-голубые и весьма здоровые земляные крабы носятся табунами от помойки к помойке. Их ловят, живьём кидают в крутой кипяток, потом верхнюю часть панциря начиняют растёртым бананом и всё это тушат в кокосовом соусе (кокадо). И это невозможно вкусно. Какой тут, к чёртовой матери, кризис?! De puta madre!

 Автор: Константин Кудряшов 

Источник: chaskor.ru