Убойное интервью с Арнольдом Шварценнегером

От строительства своего тела до построения новой Калифорнии – его путь действительно похож на сказку. Нам Арнольд врезал правду-матку о наркотиках в спорте и его притязаниях на пост президента. И кстати, «твой папа – фашист» – это тоже про него!

Впервые я брал интервью у Арнольда Шварценеггера в начале 1990-х и уже тогда заметил, как сильно он отличается от прочих супер­звезд. Во-первых, он ответил на все мои вопросы, и даже, кажется, совершенно искренне. Во-вторых, вокруг него не копошилась обычная голливудская свита из адвокатов, менеджеров, агентов и пиарщиков. Что, впрочем, неудивительно: некогда самый сильный мужчина в мире, Конан-варвар и Терминатор вряд ли испугается какого-то журналиста.

С тех пор прошло 17 лет. Не мог же он вовсе не измениться, возглавив целый американский штат и войдя в сонм самых влиятельных мировых политиков! Я не сомневался, что с ним придет армия помощников – следить, как бы их питомец не запнулся и не ляпнул чего лишнего. Я сильно ошибался.

Такси вмиг домчало меня по Сакраменто к Капитолийскому дому, откуда губернатор управляет народом почти круглые сутки. Там меня встретил один-единственный секретарь и немедленно проводил в сад, к знаменитой «курительной беседке», где меня уже поджидал Арнольд с сигарой в зубах и телефоном у уха.
По-моему, он стал меньше – видимо, сказывается степенная жизнь без качалки и съемок. Зато челюсть осталась выдающейся, рукопожатие – болезненным, а улыбка – обаятельной.

Я преподнес ему дорогую кубинскую сигару «Коиба». Он взял, понюхал, фыркнул ­брезгливо: «Это не Куба» – и отложил подарок в сторону. Ничего себе начало беседы!
Шестидесятилетний Арни повел беседу умно, остро и, пожалуй, чересчур прямо для политика. Я не совру, если скажу, что таких ярких людей во власти я еще не встречал. Он уверен в себе, поскольку добился успеха на разных поприщах, он неподкупен, ведь денег у него полно, он трудоголик, с детства привыкший ковать счастье своими руками.

Короче, покорил меня губернатор. Шварценеггер ненавидит войну в Ираке, тратит на свою предвыборную программу собственные честно нажитые миллионы, никогда не лезет в чужую личную жизнь, обожает инопланетян и берет на работу политических оппонентов, дабы в спорах рождалась истина. Какая досада, что по Конституции США уроженец другой страны не может стать президентом! Вот уж кто был бы идеальным вождем для супердержавы.

Сегодня знаменательный день! Наконец-то Дэвид Бекхэм забил первый гол за «Лос-Анджелес Гэлэкси». У губернатора Калифорнии, верно, гора с плеч?
Новость, конечно, приятная; за обедом все только об этом и говорили. Я ходил на первый матч – полюбоваться Дэвидом в нашей команде.
А он потянет? Неужели Америка заиграет в соккер?
Заиграет, дайте срок. Это вопрос времени. Надо только, чтобы во всех школах ребята после уроков гоняли мяч. Вот мои дети играли в европейский футбол до десяти лет, а потом перешли на американский, занялись другими видами спорта. Подросткам просто не с кем играть, вот в чем ­проблема.
Перейдем к другому событию, куда более масштабному. С утра я выжал рекордный вес – 84 кило.
Да вы сами не больше весите!
К сожалению, больше, но спасибо за комплимент.
Свой вес выжимают только сильные люди. Вот сколько в вас?
Девяносто три.
Значит, к этому и надо стремиться. Оптимальный результат. Весят-то все по-разному, значит, и выжимать должны соответственно. Парнишке в 55 килограммов поднять их не легче, чем громиле выжать свои 140.
Мой тренер-австриец вас просто боготворит и постоянно орет на меня: «Давай, ломи! Ломи!», чем, кстати, очень отвлекает. Видимо, он имеет в виду, что у меня все тело должно ломить.
Он имеет в виду, что без труда не выловишь рыбку из пруда. Но физкультура всем на пользу, особенно подъем тяжестей.
И как у вас нынче с тяжестями?
Я теперь не качаюсь. То есть не выжимаю ничего тяжелого, зато много упражняюсь с небольшим весом. Просто чтобы оставать­ся в форме.
Что же получается, я сейчас выжимаю больше, чем вы?!
Это вряд ли.

Нет, позвольте! Если я жму все 84 кило­грамма, а вы не качаетесь вовсе, то­ у меня должно быть больше!
(Смеется.) Ну если вам так хочется, ради бога!
Что вы думаете о славе и о новой породе селебритис, которые знамениты только тем, что знамениты – вроде Пэрис ­Хилтон?
Вот уж о чем я совершенно не думаю! С моей работой есть о чем подумать и кроме Пэрис Хилтон. Мне некогда разбираться, кто заслужил свои 15 минут славы, а кто нет.
Но в юности вы наверняка мечтали прославиться!
Нет, я мечтал быть первым во всем, что делаю. Я был энергичным и амбициозным, четко знал свою цель и как ее достичь. К мечте надо стремиться. Если знаешь, чего хочешь, если не боишься трудностей, слава и почет придут сами собой. Зачем нужна слава, за ­которой ничего нет?

Если забить в поисковик «Нельсон Мандела», он выдаст два с половиной миллиона упоминаний. А наберете «Пэрис Хилтон», получите 64 миллиона. Как вам эта современная арифметика?
Да никак. Нельсон Мандела сыграл важнейшую роль в жизни своей страны и оставил великое наследие. Он учил людей милосердию и единению, его путь – пример для многих. А Пэрис Хилтон... что ж, у нее свой путь.
И какое наследие она оставит?
(С улыбкой.) Ну кто это может знать!
Но до Манделы все же не дотянет, а?
(Пауза.) Мне кажется, любую славу надо уметь использовать. Одним она достается легче, другим труднее, но в любом случае она должна служить добру, а не злу. Когда я добился успеха в бодибилдинге и в кино, мне захотелось сделать что-то полезное, и я активно включился в работу Олимпиады для инвалидов. Ходил на соревнования, вручал медали спортсменам и приводил с собой прессу, чтобы их видел весь мир. Они были рады, и я тоже.
А если ваш ребенок заявит: «Пап, хочу быть знаменитым, как Пэрис Хилтон, и ничего не делать!», что вы ему скажете?
Дети – особая статья, у них свои мечты. Мой сын в свои 14 лет обожает шоу MTV «Тачка на прокачку». Взял как-то раз одну из моих машин да и прокачал ее по полной программе. Леопардовые шкуры на сиденьях... ужас! Дети видят мир совсем не так, как мы.
Вы строгий отец?
В каких-то моментах – да. Требую стирать свое белье, убирать комнаты и делать уроки. Во всем остальном я стараюсь не напрягаться и не напрягать их.
Говорят, в борьбе за экологию вы запрещаете детям долго мыться в душе и оставлять включенным свет.
Верно.
Три фола – и красная карточка? Три раза лампочку не выключил – и гулять ­не ­пойдешь?
Вот именно, три фола. Иначе никак их не научишь беречь энергию. Детей надо воспитывать, на то и родители.
А с вами отец был жесток?
Это не жестокость. Он бил нас, потому что так было принято. В то время папы приходили в школу по родительским дням и секли своих отпрысков при всем классе. И еще добавляли, если учитель был недоволен ребенком. Все считали это нормальным.
И вы тоже лупили своих детей?
Нет. Родители давно поняли, что лучший способ воспитать непослушного ребенка – это общение. Мне с детьми повезло, они довольно прилично себя ведут. Ни пьянок, ни наркотиков. Моим девочкам уже 16 и 18 лет, но пока проблем с ними не было.
Откровенно говоря, не хотел бы я быть парнем вашей дочери...
Забавно, я был уверен, что стану тираном и самодуром, как только мои дочки начнут гулять с ребятами. Их поклонникам тем более не позавидуешь: пришел в гости к девушке, а там Терминатор! Но когда к нам стали заглядывать знакомые мальчики из хороших семей, я отнесся к этому гораздо спокойнее, чем ожидал. И во многом так. Еще десять лет назад я бы ни за что не поверил, что буду таким отцом.
А о своих опытах с наркотиками вы им поведали?
У меня не было никаких опытов.
Но ведь вы сами раньше рассказывали о марихуане.
Какой же это наркотик! Это трава. Но я и на траве не сидел. Мой наркотик – штанга.
У бодибилдеров те еще нравы. Вас разве никогда не соблазняли кокаином?
Зачем? Я ловил кайф от собственных успехов.
И в чем высший кайф?
Тридцать пять лет назад я мечтал побеждать в спорте, двадцать лет назад – в кино, а потом – на выборах. Цели меняются, а кайф все тот же.
Вдруг законы скоро изменятся и рожденный за пределами Америки сможет стать президентом?
Какая-то дикая мысль! Тут же конституцию менять надо! Да, я не могу стать президентом, но эта страна дала мне все, о чем я мечтал, так к чему рваться еще и в Белый дом? Но если бы вышел новый закон, я бы подумал. Люблю испытания и риск. Опасность провала – лучший стимул для работы. Хоть я и оставил спорт, организм все равно требует состязаний, хочется рисковать на пути к цели. Тогда и победа приносит больше удовлетворения. Может, другим по вкусу спокойная жизнь, но это не для меня.

Какую роль в вашей деятельности играет жена?
Я бы не потянул все это один, мне нужен был партнер. Мне с ней повезло. Она много общалась со знаменитыми спортсменами, поэтому хорошо понимала, как нелегко быть чемпионом. Ее дед занимался кинобизнесом, так что в Голливуде я тоже всегда мог положиться на опыт жены. В политику она меня пускать не хотела, но когда я все же принял решение, помогала во всем, и дома, и на работе. Она очень умная женщина и знает о политике не понаслышке. И еще очень хорошо, что она у меня демократ – в любом деле полезно услышать противоположную точку зрения. Потому я и набрал команду из республиканцев и демократов, чтобы видеть весь спектр мнений.
Вы говорили, что она две недели отказывала вам в сексе, когда вы проголосовали за Буша во второй раз.
(Пригвоздив меня тяжелым взглядом.) Что, так понравилась шутка?
А это была шутка? Выходит, понравилась.
Отлично. Шутки должны нравиться народу.
Говорят, вы большой охотник до женского пола. Что, неправда?
Я восхищаюсь женщинами, нет ничего прекраснее на свете. Без них меня бы тоже не было. И я счастлив, что самая прекрасная женщина в мире стала моей женой.
Помнится, вы как-то сказали, что здоровье мужчины – «гирька и койка». Не изменили позицию?
Отличный, кстати, пиар-ход! Все были ­в ­восторге.
Богатство помогает вам в политике?
Конечно. В предвыборную кампанию я вложил собственные 25 миллионов, и не пришлось ни у кого просить помощи. Других это убедило, они не побоялись в меня вкладывать. Я могу честно тратить деньги и быть ­независимым.
Назовите ваш любимый фильм.
Трудно выбрать один... Ну, например, «Инопланетянин».
Наверное, вам близок персонаж – вы тоже были чужаком в Америке.
Да нет! (Смеется.) Просто это отличный фильм на все времена.
А любимая из ваших работ?
Еще труднее... Назову четыре: «Терминатор», «Правдивая ложь», «Близнецы» и «Детсадовский полицейский».
А самая нелюбимая?
(Громко смеется.) «Геркулес в Нью-Йорке», вынужден признать. Это вопрос ниже пояса!
В спорте постоянно возникают скандалы вокруг допинга. Что об этом думает человек, который сам в молодости принимал стероиды?
Я считаю, что мы не должны этого допускать, но сказать легче, чем сделать. Только появляется новый тест на выявление допинга, как тут же придумывают новый способ его обойти.
Должны ли политики честно признаваться, что они балуются лекарствами, купленными не по рецепту?
Политик должен работать на благо страны, улучшать экономику и экологию. Если ему это удается, то что мне за дело до его снотворного!
А если он прочно сидит на игле, разве страна не имеет права знать об этом?
Может, имеет, а может, и нет. Кого бы вы выбрали: тайного наркомана, при котором страна процветает, или здоровяка, ­который ведет ее в тупик?
И сексуальная жизнь политиков тоже не имеет значения?
Зависит от страны. Где-то на это обращают больше внимания, где-то меньше.
То есть интрижки не вредят политиче­скому курсу?
Даже не знаю... Я как-то не проверял! Мне все равно, кто у меня в команде женат или в разводе. Мне важно, чтобы дело спорилось.
Какой должна быть ваша эпитафия?

Ох... вот уж не знаю... (Долгая пауза.) Я стараюсь не думать об этом: пусть мой труд оценят, пока я жив.
Но что же оставите в наследство грядущим поколениям?
Да ничего особенного. Я пришел в этот мир, чтобы встряхнуть его, сделать чуть лучше и заодно пожить в свое удовольствие.
Тогда так: «Он тряс наш мир и радовался жизни».
Отлично, мне нравится. Спасибо за эпи­тафию.
Не за что, всегда пожалуйста, господин губернатор.

Интервью брал ПИРС МОРГАН.

Источник: gq.ru