По частям в Балтийском море

Эксперименты с критическими группами людей начались около 10 лет назад. В конце 2002 года все данные по этим исследованиям исчезли со страниц интернета

В институт Склифософского за последние месяцы стали значительно чаще попадать больные с потерей автобиографических знаний. Появились люди с двойной биографией. Увеличилось число тайфунов и землетрясений в районах, где их не было за всю писаную историю человечества. Эксперименты с критическими группами людей начались около 10 лет назад. В конце 2002 года все данные по этим исследованиям исчезли со страниц интернета. Самарские ученые-психологи впервые провели подобный эксперимент. Выводы о его успехе или провале не разглашаются. Настоящий рассказ - впечатления одного из участников эксперимента.

*     *     *

Поезд "Лев Толстой" Москва-Хельсинки уходит с Ленинградского вокзала поздно вечером. До трех ночи народ "оттягивается" в вагоне-ресторане. Потом спит. Мимо Питера проезжаем рано утром, а после Выборга будят пограничники, проверяют паспорта.

- Валюту больше трех тысяч "на нос" не везем? - спрашивает таможня.

Не везем. Но те еще долго ходят по вагонам.

Граница. Вдоль железнодорожного полотна пропал мусор. Сразу пропал. Как будто и ветры из России в эту сторону не дуют. Вдоль путей, да, пожалуй, и в лесу трава подстрижена. Или сама такая растет? Это надо разобраться. Прохожему к рельсам просто так не подойти - вся дорога огорожена легкой сеткой заборчика.

Проселочные дороги ровные. Без колеи!

Вдоль "железки" - шоссе. Машины днем и ночью идут с ближним светом - так положено в Финляндии. Ни один из водителей не стремится обогнать поезд! Это уже слишком - идем завтракать в ресторан. Последний раз за рубли. Там же обходительно-незаметные финские таможенники ставят штамп на шенгенской визе. "Чито пьйоте? Водка?" "Да, а что? Нельзя?" "Что Вы! На сдороовие!" А наши погранцы перед границей закрывают ресторан. Да что это я все о плохом! Зато в России водка в 15 раз дешевле! А сигареты, "LM" например, в 10 раз! Вот так мы вас, чухонцы.

Родной "Мегафон" попрощался сообщением на мобильник и сразу же передал нас на финского оператора "Sonera". Пошел отсчет международным тарифам.

Не прошло и двух часов или трех блюд (по вашему - 9 рюмок) - въезжаем в пригороды Хельсинки. Нас обгоняют красно-белые, короткие электрички. "Лев Толстой" рядом с ними едет прямо из исторического материализма. Экологически чистые туалеты закрыты. Но близок уже центр, который расположен на скалистом острове. Мы въезжаем в Хельсинки по широкой дамбе, и "Лев Толстой" упирается в тупик вокзала. Так себе, вокзальчик. Наш, который даже и не весь Лев Толстой, а только его небольшая часть, раз в 10 крупнее. Собственно, и Самара в три раза больше Хельсинки. Пятьсот тысяч вместе с пригородами - это даже не Тольятти.

На вокзалах нет носильщиков! Стоят тележки. Суешь в ручку 50 центов или 1 евро (на выбор) - и забирай. И вози свои вещи куда угодно. А поставил тележку на место -  хитрый замок отдаст деньги обратно. Не хочешь утруждаться - бросай, где угодно, но деньги достанутся финским бомжам. Возвратом тележек они занимаются профессионально.

Такси много. Едут, куда скажешь. Проблема - сказать. По-русски они так до сих пор и не научились говорить. Не такси, чухонцы, конечно. Зато ловко шпарят на английском. С трудом, но договорились.

Самый фешенебельный отель Хельсинки на поверку оказался ниже среднего московского. Вещи в номер тащим сами и идем брать в прокат машину. Машину нам не дают. Зато тот самый шофер, что привез нас от вокзала, берется все уладить. И улаживает. Завтра он отвезет нас на паром в Турку. Вот, спасибо.

Уже хочется кушать, но мы не знаем как. В том смысле, что, как сказать, не знаем. И быстро-быстро начинаем искать в Хельсинки русский ресторан. На один напоролись почти сразу же. Прямо так вот по-русски и написано "Ресторан". Желудок вздрогнул. Но зря. По-русски нам сказали только "здраавсвуйтие". На этом общение закончилось. В русском ресторане не было даже меню на русском языке.

Следующий разрекламированный русский ресторан оказался далеко в пригороде. Поэтому мы отправились в подозрительный, на наш взгляд, ресторанчик "Babushka Ira". Так прямо на двери английскими буквами и было написано. Но говорили по-русски. Обслуживал правнук бабушки Иры. Хорошо обслуживал, особенно четко подливал в рюмки. Знает национальную специфику. А интерьер самого заведения - некая помесь из икон и импрессионистов, самоваров и греческих амфор, абажуров с кисточками и дешевого русского шансона вперемежку с цыганами и Аллой Баяновой.

До вечера шатаемся по Хельсинки. Некоторые банки меняют рубли на евро и доллары. Это мы заметили с удовольствием. На женщин можно не глядеть. Не на что. А уж если попадется симпатичная - наверняка приехала из Самары. С чувством глубокого удовлетворения отмечаем, что финны чтят память Александра Второго. На площади у храма - памятник, на бульваре - памятник, в порту - державный двуглавый орел. Летит, змей двуглавый, по-над берегом вместе с портовыми чайками и бакланами. Но в отличие от них добротно засижен местными голубями. Хотя и не высоко парит, зато прямо посреди портового рыночка, который мало чем отличается от нашей Ленинградской.

Порт. Порт в Хельсинки это нечто с большой буквы. Собственно, весь центр города - порт. А посредине железнодорожный вокзал. А вокруг - порт. Как и везде в Финляндии, это мы уже потом заметили, самое большое здание любого города - морской паром. Может быть, это только мне показалось, но паромы самых чудовищных размеров подходили к причалам и уходили в рейс почти непрерывно. На эту картину смотреть несколько жутковато. Акватория порта не позволяет махинам даже развернуться, а они как-то расходятся бортами и даже не по два, а по три. При этом у их ватерлинии непрерывно пасутся туристические суденышки размером, наверное, с нашего "Федора Шаляпина" - теплохода типа "река-море". Красные с белым - паромы "Viking Line", белые с синим - "Silja Line". Из одной буквы названия по борту можно скроить паруса для хорошего фрегата. Паромы уходят в море. А до моря еще километров сорок. Они будут протискиваться - это я сам с ужасом наблюдал с парома - будут протискиваться среди нагромождения высоченных скалистых островов. На них, абсолютно каменных, почему-то растут деревья. Там живут люди и заключенные, с которыми можно посмотреться друг на друга и вспомнить "Железную маску", и поразмыслить о бренности бытия. Но на пароме об этом думать некогда.

Рано утром мы уехали в Турку. От Хельсинки это ближе, чем от Самары до Сызрани. Вся дорога буквально вырублена в скалах. Не смотря на то, что предельная скорость по Финляндии 80 километров в час, наш водила местами делает и 140. Порт, так же как и в Хельсинки, скрыт от моря островами. Прямо в порту стоит средневековый замок с легендой, которую, как выяснилось, никто точно не знает. Но нам было не до легенды. Нас ждали с машиной, а значит совсем в другом месте. Чтобы утрясти формальности, пришлось преодолеть прямо таки аэродромные расстояния. А главное - вновь преодолевать языковой барьер. Но впереди нас ждал настоящий подарок россиянину - паром "Amorella". Это песня роскоши, дерзкий вызов нищете и самое обычное средство сообщения для морских держав.

На борту все сверкает хрусталем и золотом. Можно часами бродить среди лавочек и магазинов, ресторанов и казино, кафе и "Bar B Q" (оказывается, вот что такое "барбикю"). Наша каютка на троих была маленькой. Едва повернуться. Но со всеми удобствами. Количество кают исчисляется тысячами. Для пущей наглядности я с видеокамерой ушел в один конец коридора, а мои товарищи остались в другом. Всей мощностью трансфокатора я "наехал" на них и махнул рукой. Они пошли, а я снимал. О, боже! Они шли и оставались на месте! Это я наблюдал в окуляр камеры. Когда они, наконец, дошли до нашей каюты в середине этого коридора, я стал "отъезжать" трансфокатором. Товарищи мои при этом сначала превратились в черные точки, а потом исчезли из виду совсем. Палубный коридор парома сожрал россиян!

На пароме мало прогулочных палуб. Да и не многие стремятся выйти на них - развлечений хватает и внутри. Я бы не советовал страдающим насморком и излишней мнительностью выходить на палубу парома рейса Турку - Стокгольм. Волга у Самары - настоящее раздолье для капитана компании "Viking Line". Острова, островки, обломки скал, торчащие из воды, какие-то сомнительные полосатые реечки, бакены и уж, конечно, подводные препятствия так и норовят оказаться на пути транспорта. Но паром идет полным ходом, ловко уворачиваясь от них. Между тем темнеет, наступает ночь, а судно не сбавляет ход. Ночью хорошо видно, что за нами идет еще одна такая же махина, лихо подсвечивая прожекторами свои трубы и сверкая алмазным созвездием огней. Видно, как в свете проблесковых маяков крутятся локаторы множества радаров. Это они предупреждают капитана, это их высокочастотное "Ау" вносит поправку в курс. И тогда переполняется сердце гордостью за цивилизацию, и хочется обнять не только старика Доплера, но и его эффект!

Завтрак мы (дураки) пропустили. На обед решили пойти по частям: то есть двое идут, а мне, стерегущему груз, что-нибудь приносят. Через час едоки вернулись с пустыми руками, но довольными мордами. Принести ничего невозможно. Иди сам. Пошел.

И вот тут особо. Ресторан для пассажиров, который вовсе и не рестораном у них там называется, а так - Викинг-кафе, расположен под конференц-залом в носовой части парома. Огромный, но уютный зал со сплошными стеклами вперед по курсу и по сторонам. Столики вдоль окон, а в центре потрясающий шведский стол. Отдельно тут овощи и салаты, отдельно мясные блюда, отдельно рыбные, отдельно еще чего-то и еще...  Я пошел к рыбе. По ходу понял, что брать можно что хочешь и сколько хочешь. Глаза разбежались. Кладу на блюдо кусочек красной рыбы, кусочек белой, соус, горчичку, но перед красной икрой выложил все куда-то и положил полное блюдо икры. Съел. Пошел еще. Теперь нарвался на черную. Взял. Подбросил красной рыбы и жареный лучок, что рядом с нею. Пошел жрать за столик и нарвался на бочонки с вином и коньяками. Коньяки днем - это круто. Лучше уж вино, но какое? Судорожно вспоминаю, что к красной рыбе положено белое вино, но ведь к черной икре - красное. Взял белое. Потом и красное тоже взял, потому что следующий подход делал к белой рыбе.

Вот так в перерывах между подходами увидел прямо по курсу роскошный парусник и какой-то порт. Сбегал за камерой. Ем и снимаю. Снимаю и ем. Ем и пью. Пью и кушаю. И вдруг, как обухом по башке: так ведь это же Мариехамн. Это ведь наша остановка! Хлопнув по пути еще стаканчик белого, бегу к своим. Извините, вы не выходите на следующей? А какая следующая? Стокгольм, господа!

Бегали мы очень быстро. Но встречающие нас так и не дождались. Паром отвалил ровно в тот момент, как мы выскочили из его недр в переходник порта Мариехамн. Даже с высоты провинциального акведука весь город просматривался насквозь. От моря до моря - километр. В длину - не больше трех. Это столица Аландских островов - единственной автономии в составе Финляндии. До Швеции здесь значительно ближе, живут одни шведы. Говорят по-шведски. Но в составе Финляндии. Некогда эти острова, которых, кстати сказать, шесть с половиной тысяч, принадлежали и Швеции и России, как, впрочем, и сама Финляндия. Теперь Аланды - автономия.

Население островов - почти сплошь миллионеры. Но они не кичатся этим. Живут скромно. А вы при случае, обратите внимание на адреса приписки морских и океанских судов, паромов, сухогрузов и танкеров. Рядом с названием на спасательных кругах четверти из них будет написано мало что говорящее многим слово "Mariehamn". Владельцы этих судов живут здесь, в городке, который просматривается насквозь, двух- трехэтажном, без замысловатых излишеств и прочей архитектуры.

Мы получили машину. Затарились продуктами в двух супермаркетах. Про магазины молчу. Не имеет смысла рассказывать, ибо от наших они не отличаются. Разве что в первом на меня вдруг повеяло необузданной универсальностью сельмага. Структура цен достойна отдельного исследования. Для примера, скажу, что литровая бутылка водки "Столичная", лебедка для лэндровера, сувенирный ножичек и блесна на щуку стоят одинаково - около 45 евро. До цели нашего путешествия оставалось немногим более 15 километров. Едем на базу, неподалеку от местечка Эскеро. Селения такого маленького, что жителям его должен еженощно сниться наш Кинель. Но это они зря размечтались. Не отдадим ни пяди. Решили, что вечером вернемся в Мариехамн за водкой. Но это мы тоже зря размечтались. Потом расскажу.

Приехали. Нас встречает хозяйка - Александра Решетова. Десять лет назад приехала она сюда из Питера, вышла замуж за Петера Селандер, да так на Аландах и осела. Она потом нас долго упрашивала: "Ну, спросите, спросите меня: "Вы миллионеры?" "Вы миллионеры?" - спрашивали мы. "Да, мы с Петером - миллионеры!" - отвечала довольная Александра. А между тем у миллионеров не было ни одного наемного работника. У миллионеров 50 домов для отдыхающих. Убирает там миллионерша. А миллионер Петер стрижет траву своей газонокосилкой и вывозит туристов на катере в открытое море. Да еще присматривает за моторами, лодками, снастями и даже за камнями на своей территории. Разводить костры на камнях нельзя. Разрушаются. Когда мы невзначай узнали, что эти миллионеры по воскресеньям обрабатывают дачу на другом краю острова... Все понятно?

Ну, вобщем, приехали. Вот ваш дом. Кухня, сауна, холл, четыре спальни, на втором этаже... Ну и так далее. Вот лодки, вот моторы, вот бензин. Будет мало, заправим. Слово за слово подбираемся к нашей основной теме.

- А вот слышали мы, Александра, что есть тут у вас один островок...

- У нас этих островков видимо-невидимо!

- А про Пермскую аномальную зону слышали?

Хозяйка насторожилась.

- Вы на рыбалку или за чудесами приехали?

- На рыбалку, на рыбалку! - в один голос отвечаем мы. - А не чудо ли сама рыбалка? - Искренне, надо сказать говорим.

- Рыбалка у нас уникальна уже тем, что в соленой морской воде водится пресноводная речная рыба. А насчет острова - это вы поговорите с Петером.

Мы все поняли. Разговор - в другое русло, разгружаем продукты.  Александра смотрит на наши покупки все с большим вниманием. Наконец говорит.

- Не понимаю, вы водку с собой привезли?

- Нет, - отвечаем, - мы сейчас сгоняем в Мариехамн и закупим.

- Так, - задумалась она. - Пара бутылок у меня есть, потом отдадите, - и уже пошла в сторону своего домика.

- Так ведь, сгоняем... - возражаем мы робко.

- Вы куда приехали? - строго спрашивает Александра. - Это Финляндия, не при Петере будет сказано! Сегодня воскресенье. Ровно в 16-00 закроется государственный магазин по продаже всех этих изделий. Точно в 18 - прикроют те самые два супермаркета, где есть все, кроме спиртного. А вам без водки приезд не отметить, это я точно знаю.

Александра заставила нас взять ее водку. Не смотря даже на то, что одна из бутылок была почата наполовину. Мудрая женщина. Через полчаса я сел в "BMW" и погнал в Мариехамн. Ни капли спиртного в городе уже не было.

Конечно же, мы приехали на Аланды не рыбачить. Хотя, эту фразу я не решусь повторить при Лехе и Андрее. Убьют сразу же. Скажем так: не просто порыбачить приехали. Вместе нас собирали психологи. То есть до этой поездки мы ничего или почти ничего не знали друг о друге. А теперь составляем критическую группу. Особенность ее в том, что третий закон Мерфи в такой группе выполняется всегда и без исключений. А сам закон звучит так: "Если неприятность может случиться, она случается". Вот такая веселенькая группа. Правда, нас успокоили тем, что запас прочности у группы довольно высок. В том смысле, что не всякий кирпич, летящий с крыши, непременно убьет сразу троих. Ну, максимум, одного.  Это нас как-то мало успокоило.

Мы встречались в Самаре. Ничего. Съездили в этом составе в дельту Волги. Особенностей не заметили. Но психологи требовали чистоты эксперимента. Это значит, группа должна быть изолирована от других людей, находиться в естественных условиях и, желательно, неподалеку от аномальной зоны. Психологов устроила бы Пермская зона. Мы выбрали Аланды. Психологи согласились. Еще бы не согласиться! За границей мы были выгорожены от остальных еще и языковым барьером!

- Вы постарайтесь забыть об эксперименте, - говорил нам психолог из пединститута. - Отдыхайте, рыбачьте...

Коллективное мнение мы выразили после поездки в Астрахань. Забыть об этом нельзя. Каждый смотрел за каждым. Ни одного, по сути, самостоятельного действия. В результате, психологам нечего было написать в отчете. Мы, конечно, понимали, что чистым эксперимент мог стать только тогда, когда никто бы из нас о нем не знал. Но чисто технически даже собрать группу было бы невозможно.

А ожидалось от нас многое. Например, проявление феномена гения - это когда из данной совокупности фактов следует совершенно неординарный вывод. Мы сидели рядом, когда они там спорили. Потом обсуждали уже втроем и пришли к выводу, что если ничего не будет получаться, нас дополнят неким человеком-катализатором. Он должен будет вывести группу в закритическое состояние - и вот тогда только держись! Но верили мы в это все меньше и меньше, и когда стали происходить события действительно неординарные, не заметили этого.

А между тем, нечто уже происходило. Как потом выяснится, мы были первыми из туристов, которые не получили предусмотренную контрактом машину в Хельсинки. В европейском туристическом бизнесе этого не случается. Сразу три банка пришлют потом свои извинения Андрею за перевод валюты совсем на другую карточку. Много позже мы узнаем, что чудом не уехали в Стокгольм. Александра по E-mail сообщит, что капитан парома - отец ее подруги - заметив меня, снимающим уже в акведуке перехода, потребовал у команды доложить, что это я там увидел, по правому борту. А я просто хотел снять момент выхода Лешки с Андрюхой с парома. Пока команда докладывала, они успели выйти. Аланды нас упорно не пускали всех вместе. Но, вот так, по частям, - пожалуйста. Это мы потом запишем в отчет.

А пока мы, совершенно интуитивно, не отказываемся от второй лодки. Дорого, но так лучше снимать. Выезжаем на первую рыбалку. Андрей с Лешкой в лодке помощнее, я на второй. К каменному острову нас никто не отправлял. Встали там случайно, и у рыбаков пошел клев.

Клевал окунь. Они обо всем забыли. Я тоже забыл, ибо погода стояла прекрасная и я поминутно менял положение своей лодки, чтобы поймать удачный план. Якорь не держал. Лодку сдувало ветром, который все крепчал. Вымучившись, решил выйти на берег.

С трудом причалил. Волна была уже достаточно большой. Установил камеру на штатив, но снять ничего не успел - лодку понесло от берега. Поймал лодку. Ветер опрокинул штатив с камерой. Дурдом. Штормовых прогнозов не было. Пока я пристраивал камеру за ветер, за скалу, лодку швырнуло волной так, что в воде оказался кофр из-под камеры. Из него вывалился в воду микрофон и уподобился поплавку только благодаря высокой плавучести губчатого чехла на нем. Вытащил все на берег, а краем глаза - на рыбаков: те суетятся, видимо, клюет. А второй-то край этого самого глаза с ужасом замечает, что брызги прибоя, невероятным образом задувает за скалу прямо на дорогостоящее видеооборудование. Хватаю камеру, спотыкаюсь о сумку, падаю, хватаю веревку лодки, потому что ее опять понесло от берега. И все! Больше не могу... Встаю и просто смотрю на рыбаков. Есть на что посмотреть. Какое там клюет у них! Андрюха пытается удержать лодку на волне и создать противовес, а Лешка свесился и ловит тубус со снастями. Второй синий двухметровый тубус уже прибивает к берегу недалеко от меня...

Кто из них догадался все бросить и уезжать на базу? Теперь и не вспомнить. Стали тащить якорь. Якорь за что-то зацепился. Тащат изо всех сил, сейчас опрокинут лодку. Вытащили они вместе с якорем проходящий здесь по дну высоковольтный кабель. Как увидели, бросили все, обрубили якорный конец и ушли полным ходом, едва махнув мне рукой.

Я собирался не менее получаса. Лодка с моими рыбаками уже скрылась за мысом. Волна стала поменьше. Я проверил камеру, работает. Решил все же снять сам островок. Зашел на вершинку скалы, где росли корявые сосенки и березки. А там что-то вроде грота. Только я приготовился снимать, порыв ветра с песком так дунул в глаза, что я обо всем забыл. Жуть какая-то меня взяла, аж похолодел затылок. Как сел в лодку - не помню, но когда на веслах отгреб от берега и завел мотор, оказалось, что его заклинило и он не поворачивается. Когда я подал привод на винт, то со всего маху вылетел на те же скалы, от которых только что отчалил. Снова выскакиваю на берег, толкаю лодку изо всех сил вперед, прыгаю в нее сам, - а меня опять на скалы. И снова - в воду. Поскользнулся, упал, ушел под воду с головой... Вода меня и охладила. Я остановился и понял, что это паника. Потому что мотор ревет, винт стучит о камни, ветра практически нет, как нет и волны. Я заглушил мотор. Нашел причину застопоривания руля, исправил. Посмотрел на винт - ужас. Завелся и поехал не по фарватеру, а напрямик. Прямо на скалы. Мотор трясло от кривого и погнутого винта. Как проехал и не пропорол днище, никто до сих пор не понимает.

Подъезжаю к базе, а рыбаки ржут. Им, видите ли, никто не верит, что полчаса назад был шторм.

- Я приехал за 15 минут до вас, - говорил наш сосед по базе. - Видел вашу лодку, но стоял такой же штиль, как и сейчас.

- Да ты посмотри на нас, - кричали рыбаки, - мы же все вымокли от брызг. И вот на журналюгу нашего взгляни - это штиль был, по твоему?

Тот только пожал плечами и продолжал чистить рыбу. Тогда я тихо так сказал им, почему вымок и как действительно в штиль, но через самое опасное место добрался сюда. Мы посмотрели друг на друга. Помолчали и пошли к домику, чтобы во всем разобраться. На базе, которая находится в двух километрах от каменного острова, все это утро даже ветерочка не было.

За обедом мы как-то странно смеялись, вспоминая случившееся. Никто ни разу даже не заикнулся о том, зачем нас собирали всех вместе. Как будто мы и впрямь только на рыбалку сюда приехали. А вывод напрашивался сам собой: у нас все получалось только тогда, когда мы не действовали, как группа. Но никто про это вслух не сказал. Более того, я почувствовал, что за моей спиной они о чем-то сговорились.

После обеда я поднялся на второй этаж и прилег. Не прошло и получаса, как они тихо засобирались.

- Спит? - спросил шепотом Андрей.

- Кажется, спит, - ответил Лешка.

Они вышли. С лоджии, выходящей к морю, я наблюдал за ними. Они пошли к лодке. А я захватил камеру, сел в машину и поехал к мосту, который от нашего каменного островка был не дальше, чем в трехстах метрах. Из-за кустов выезжать не стал. Наблюдаю. Минут через 10 появляются из-за мыса мои рыбаки. И прямиком на то же место к острову. Отсюда мне их не видно. Переехал через мост. Вот теперь все видно, как на ладони. Таскают окуней одного за другим. И тут мне в голову приходит шальная мысль.

Снова переезжаю мост и сворачиваю вправо к домикам. Это тоже владения наших миллионеров. Живут там, как оказалось, болгары, которые еще помнят братушек и русский язык. Представляюсь. Прошу у них лодку. Пожалуйста. Тем более в залог остается машина! От них до острова метров двести. А Леха с Андреем как раз с другой его стороны. На веслах подхожу к прибрежному камышу, протискиваюсь к берегу, привязываю лодку. Беру камеру, и пошел наверх. Нервничаю. Ожидаю чего-то. И правильно ожидаю. У тех самых кривых сосенок наверху мне в лицо бьет порыв ветра. Затаился там и снимаю рыбаков. А тех уже качает на волне почем зря. Они озираются по сторонам. Пока еще забрасывают спиннинг, но уже не встают. Еще через несколько минут засовещались. Я решил уходить. На всякий случай пошарил еще по острову, но на тот грот так и не наткнулся. Пока добирался до берега, ветер затих. Я поблагодарил болгар и снова подъехал к тому месту у моста, откуда можно увидеть нашу лодку. Ребята продолжали ловить.

Я приехал на базу и позвонил Андрею на мобильник. Что же вы меня не разбудили? Извини, подумали, что устал. Может подъехать к вам? Нет, не стоит, мы сами скоро приедем. Ну, так я здесь поснимаю пейзажи. Ну, поснимай.

Рыбаки привезли 60 крупных окуней. "Мелочевку выбрасывали, старик! Что с нею делать!" Вечером сотворили уху. По этой части Андрей большой дока. В огромной кастрюле сварил 12 окуней. Выкинул рыбу. Запустил еще 12. Сварил. Рыбу выкинул. Еще 12 - и так 5 раз. Как-то он рыбу еще отжимал, колдовал со специями, а когда плеснул в кастрюлю 100 граммов водки, в домике запахло настоящей едой.

В предвкушении ужина мы с Лешкой ходили вокруг Андрея, как голодные коты. Говорили комплименты повару. А повар, конечно, прибеднялся: того нет, да этого, да вот если бы добавить вот этакого, то тогда бы!.. Но мы то знали, что ничего вот этакого ему не надо, он не из продуктов уху варил, он туда душу свою закладывал! На него посмотришь, когда он готовит, и, нет-нет, да и вспомнишь дьявола. Так блестят глаза у Андрея, что поневоле хочется удариться в мистику и поверить, что вот в этой кулинарной части душу свою он все-таки заложил.

За ужином с ухой да под водочку, поговорили обо всем. Кроме главного. Об этом никто даже не заикнулся. Хотя некоторая натянутость все же была. Все молчали и знали почему.

Потому что завтра с утра мы ехали с Петером-миллионером на его роскошном катере к открытому морю. Ехали по рыбным местам.

- Вот здесь берет щука, - говорил Петер двумя руками и на некоем эсперанто из смешения четырех языков: шведского, английского, финского и русского.

Удивительно, но мы все понимали. И щука, действительно, брала. Правда, весь улов отпускали обратно. По правилам рыбалки в этих местах, щука, размером до 50 сантиметров не подлежит съедению. Размеры принадлежности к пищевым особям установлены для всех рыб.

Пока рыбаки были заняты главным в своей жизни, я разглядел маяк на островке в открытом море. Было видно, что там гуляет волна. А на отмели, метрах в двухстах от нас, шумел прибой. Когда-то на Аландах было много ссыльных и беглых преступников. Это нам Александра рассказывала. Здесь было много маяков. Часто проходили дорогие торговые караваны. Чтобы не быть дураками, ссыльно-преступные коллективы гасили маяки и разжигали на берегу костры. В тех местах, где хотели. Суда шли прямо в руки разбойникам. Для аландцев это было время накопления капиталов. Когда же первоначальные капиталы, таким образом, были накоплены и пущены в оборот, наступили другие времена. "Теперь грабим туристов", - закончила рассказ Александра.

А между тем мы перебирались с места на место. Ребята закидывали снасти, таскали и отпускали щук. Миллионеру это не нравилось. Это было видно по его недовольному, но интеллигентному лицу. Но миллионер Петер умел держать себя в руках, хотя очки свои он поправлял неоправданно часто. И вот прошли уже все. Идем мимо каменного острова.

- Петер, а правда, что вон у того островка хорошо ловится окунь?

- Кто это вам сказал? Нет. Ничего там не ловится.

- А может, попробовать? Нам кажется, что там хороший рельеф дна. Хищники такой любят.

- Нет, там сразу очень глубоко. И вообще, не надо там рыбачить. Этот остров пользуется дурной славой. Александра вам расскажет подробнее.

Как только мы вошли в дом, начали без подготовки.

- Сегодня мы были втроем. Ничего не произошло, - выпалил Алексей.

Я и Андрей, почти в один голос:

- С нами был Петер.

- Согласен. Но мы вчера были у острова вдвоем - и ничего...

- Так ли ничего? - спросил я с язвинкой.

- Ничего, - подтвердил Лешка.

- Ну, разве что часа в четыре опять задул ветер, - вспомнил Андрей.

- Да он сразу же и прекратился, - возразил Алексей.

- В это время на острове был я, - сказал я им и понаблюдал за реакцией.

Реакцией было короткое замешательство.

- Врешь!

Не говоря ни слова, я отмотал кассету и показал съемки. Прокомментировал. Рассказал, что было. Рассказываю, и вижу - не верят.

- Обратите внимание, - говорю, - как только мы втроем, ничего у нас не получается. Все идет... э-э...

- ...через задницу, - заканчивает Андрей. - Это мы и без тебя догадались. Поехали!

- Куда?

- К болгарам.

- Поехали!

Сели в машину. Ехать здесь всего-ничего, километра два. На трассу, налево, вперед, еще налево. Вот, пожалуйста, болгары.

- Здравствуйте, - говорит Андрей пожилым уже мужчине и женщине. - Вы знаете этого человека? - он ткнул пальцем в меня.

Я улыбаюсь, потому что ситуация какая-то дурацкая. Здороваюсь еще раз с женщиной. Это она и разрешила мне воспользоваться их лодкой.

- Да-да! - она кивает и улыбается мне. - В крайнем случае, мы согласны обменять вашу машину на нашу лодку.

Женщина шутит. Андрей благодарит и разворачивается к машине. И замирает. Потом оборачивается и говорит уже нам:

- Все сходится.

- У вас какие-то претензии, - озабоченно спрашивает мужчина.

- Нет-нет, что вы! Большое вам спасибо.

- Пожалуйста, - говорит мужчина, берет за руку женщину и они недоуменно уходят.

- Андрей, хорош людей пугать, - смеется Леха. - Пошли уже.

- Вот именно "пошли", - говорит Андрей, приседает, показывает пальцем на машину.

Оба передних колеса спущены. Стоим и чешем репы.

- Это ты про колеса - "сходится"? - спрашивает Алексей.

Андрей только кивает головой.

- Что будем теперь делать? - Лешка подходит к машине. - Запаска только одна.

- Ну, два километра мы и на ободах доедем, - задумчиво произносит Андрей. - Я думаю, как нам лучше поступить.

- Если можно, так и поехали, - говорит Лешка.

- Ты имеешь в виду, ехать не вместе? - спрашиваю я.

- Именно.

-  Тогда ты поезжай, - говорю я ему, - а мы с Лешкой пойдем. Действительно, неизвестно какой столб сейчас на нас упадет. Да и нагрузка на колеса поменьше.

Но тут не выдерживает Алексей. Вы в своем уме? Вы чего несете. Начитались сказочек! Давай, садимся - и поехали. Он идет к машине.

- Подожди, - останавливает его Андрей. - Обрати внимание...

- Какое внимание! - кипятится Лешка. - Нам еще сегодня в магазин надо заехать. Надо колеса починить.

- Нас сейчас трое? - настойчиво продолжает Андрей. - Ты других людей видишь?

- Не вижу, - отвечает Лешка. - И не хочу видеть.

- Вот мы, - говорит Андрей, - вон остров...

- Вот колеса, - добавляю я.

И все же он разносит нас в пух и прах. Вы люди разумные или так себе? Вы не можете себя контролировать? Статистика, которую мы набираем никуда не годится. Она не поддается систематизации. Вы математику знаете? Про среднеквадратичное отклонение слышали. А про ошибки измерения, а про вариационный фон. Так вот все ваши потуги вписать произошедшие с нами случайности в систему, тщетны. Все это на самом деле попадает в фон, не выскакивает за погрешности. Еще чего-нибудь умное вам сказать?

Он был прав. Кроме того, что случилось, с нами столько НЕ произошло, что на этом фоне все выглядит благополучно и безобидно. Поулыбались, посмеялись, сели в машину и поехали.

Мы проехали ровно 100 метров. "Я специально засек по спидометру", - язвительно и специально для Лешки сказал Андрей. Двигатель заглох. В иномарке особо смотреть некуда, поэтому мы сразу же обратили внимание, что закончился бензин. Четыре дня назад бак был полон. Мы особенно никуда и не ездили.

- Ты куда это сегодня мотался, - с вызовом спросил меня Лешка.

Мы с Андреем засмеялись. Для нас все шло по плану. Ожидаемо. А главное, почти безобидно. Ну, не метеорит же на нас упал!

- Нет, правда, как ты сумел сжечь весь бензин? - не унимался Алексей.

- Леша, - улыбаясь, говорил Андрей, - из конца в конец острова 30 километров. Чтобы сжечь шестидесятилитровый бак, нужно проехать эту дорогу...

- ...двадцать раз! - закончил я.

- Даже больше, - соглашаясь, сказал Андрей, - машина жрет примерно 8 литров на 100 километров.

- Я из расчета десяти.

- Я понял.

- Тогда я ничего не понял, - констатировал Алексей.

У болгар бензина не было. Мы останавливали редкие проходящие машины. С трудом втолковывали водителям что нам нужно. Бахалай! У них в баках такие сеточки стоят и достать бензин практически невозможно. И мы все же бестолочи. Надо было сразу кому-то идти на базу за бензином. Он же там прямо в бочке стоит на берегу. И даже не из-за этого. Нам нужно было добираться по частям. Не всем сразу. Как только Лешка ушел за бензином, около нас остановился мерседес-грузовик.

- What the matter? - спросил, вышедший к нам водитель. - В чем, в смысле, дело.

- Да вот, fuel, понимаешь, - говорим. - В смысле, бензин, по-вашему - петролеум, из ёк.

- No problem, - говорит, - По-вашему, какой базар!

- Но ведь у тебя же, мистер, дизтопливо!

Но у мистера есть не только дизтопливо, но и роскошный 98-й в пятилитровой канистре. Он сам нам его заливает и говорит, что это презент его друзьям из России. Еще больше спасибо, потому что денег при нас ни рубля. Да, рубли бы он и не взял. И только это мы расшаркались, по-джентльменски, как он увидел наши колеса.

- Oh! Oh!..

Сами видим, что "oh", но мы медленно-медленно, по-вашему, slow-slow, доедем.

- Ни хрена вы по-вашему не доедете,  - швед на месте, с помощью подручных средств изобретает что-то вроде эвакуатора. С помощью троса и лебедки он подтягивает передок нашей машины и вывешивает передние колеса. И тащит нас таким образом почти до домика. Точнее, до встречи с Лешкой. Лешка шел с двухлитровой бутылкой бензина и остановился, как вкопанный. Потому что он не только увидел как мы идем рядом с машиной, но и как обрывается трос. Приехали.

- Oh! Oh!.. - это сокрушается джентльмен.

- Лешка! Иди отсюда! - командует Андрей.

- Where is you house? - спрашивает водитель мерседеса. - Где, в смысле, ваша хата.

- Да вон уже, - говорим, - в пределах видимости.

- Тогда, - говорит, - гуд. Как-нибудь доедете.

- Большое вам хаудуюду, - благодарим мы его. А он в свою очередь говорит, что пришлет нам мастера и тот починит колеса.

Машину до домика довел я. Один. Андрей с Лехой ушли пешком. Через час пришел мастер, которому я, один, объяснил, в чем дело и он тут же, на месте, разбортовал и завулканизировал оба колеса. С вас 50 евро. Олл райт. Получите. А в это время ребята были на рыбалке. Троллинговали сома. На этом настоял Андрей. Если мы с тобой, Лешка, сейчас не уйдем, то неизвестно кто сюда приедет. Это он правильно сделал.

А на завтра мы назначили выходной с поездкой в Мариехамн. В ресторан. Андрей с Лешкой уехали туда без меня. Дальше, так и пошло: как на дело, так по частям. Я шарахался по берегу, снимал окрестности. Они рыбачили, а приехав, сокрушались, что такую рыбалку, конечно, надо снимать. Я попробовал снимать с берега - у них не клюет. Тогда я стал снимать втихаря от них. Получается, но только до тех пор, пока они меня не заметят. Мы все больше заболевали этим экспериментированием над собой. Ничего особенного не происходило. Но интересно же!

В последний день решили вместе выехать на троллинг сома. Выбрали эхолотом фарватер и пошли малым ходом. Все нормально. Даже поклевки были. Раз прошли, развернулись. Еще раз. На третий раз так клюнуло, что чуть не сломалось удилище.

- Сом? - спрашивает Андрей у Лехи.

- Сомище! Огромный, - с восторгом отвечает тот.

- Может просто зацеп?

- Какой зацеп! Я же чувствую, как поднимаю его, а он, сволочь, - в глубину.

- Слушай, ветер сильный, - говорит Андрей. - Давай я якорь брошу, а то ведь долго его водить придется.

- Бросай,  мне бы его только к поверхности подтащить. У поверхности сом вялый.

Андрей бросает якорь. Потравливает. А Леха все тащит сома повыше.

- Прочно сидит, - говорит он, - но сильный. А мы все равно сильней!

Спиннинг и леска уже на одной линии. Алексей опасается, как бы сом не сломал удилище. Андрей пробует якорь. Тот сидит прочно.

- Давай я тебя поближе подтащу, - говорит он и подтягивает лодку.

- Вот, вот, - в азарте шепчет Леха, - еще поближе, если можно.

Можно, от чего же нельзя? Пожалуйста. Вот уже и якорь и сом прямо под лодкой.

- Виктор, приготовься снимать!

- Давно уже снимаю, - говорю я Алексею. - Ты давай тащи!

Леха тащит добросовестно и осторожно, а я вижу, как меняется выражение лица у Андрея. Он продолжает вытаскивать якорь прямо из-под лодки. Якорь поддается, но с трудом. Уже я пересел так, чтобы создать противовес усилиям Лехи и Андрея. И уж на половину тело мое за бортом. И вот они вытаскивают на поверхность добротный высоковольтный кабель. Один крючками, второй - якорем.

- Режь леску, - командует Андрей. - Не вздумай отцеплять крючки. Они в кабеле.

Алексей осторожно обрезает леску, а я отвязываю веревку якоря. Когда кабель уходит под воду, раздается характерный треск электрического разряда.

За два якоря мы уплатили миллионерам 90 евро, за разбитый винт на моей лодке - 50.

Вечером договорились встретиться с Татьяной. Она должна будет принять у нас домик. Утром следующего дня мы уедем. Татьяну попросили рассказать об Аландах,  и об острове, конечно. Я приготовил микрофон радиопетлички, зарядил аккумулятор камеры. Надел на микрофон специальную штучку - от ветра. Чтобы не шумел. А она держится плохо, как бы не потерять. Потерял почти сразу же. Лешка, Таня и Андрюха сели на лавочку у воды. Лавочка сломалась.

- Таня, а что это у вас за табличка на том берегу?

- Это отмечено место, где проходит высоковольтный кабель.

- А он действительно там проходит?

- Написано же. Чуть подальше - еще один.

Это мы уже знаем. Но нас интересует статистика.

- А никто их еще не цеплял?

- На моей памяти такого не было.

Татьяна рассказывает о себе, о Петере, об Аландах. Приезжайте еще. Присылайте друзей. А мы просим рассказать об острове. Ну, что остров? В разное время там что-то случалось, но что и когда никто толком не знает. Есть какая-то легенда времен викингов. Если я отыщу ее, пришлю вам по электронке. В домик рядом с островом пятый год подряд приезжают на лето болгары. Кто-то у них там пропал в первый год. Мы даже сообщили в интерпол, но человек, толи Стоян, толи Стоянов, нашелся. Где нашелся? В Болгарии. Я в подробности не вникала.

(У меня в это время закончился аккумулятор. Но я уже ни чему не удивлялся.)

Говорят, на острове есть какое-то захоронение, но я там не была, не знаю. Да ладно вам, там все равно ничего не ловится.

- Нет там никакого захоронения, - возражаю я.

- Там столько окуней, - подхватывает Лешка. - Андрей, сколько мы поймали? Штук четыреста.

Я видел, как Татьяна изменилась в лице. Она сняла микрофон. Вытащила мобильник и позвонила Петеру. Только заговорила, мобильник выключился. Сел аккумулятор. Тогда она попросила телефон Андрея. Отошла в сторонку и долго по-шведски говорила с Петером. А наша с нею беседа как-то свернулась сама собой. Мы пошли к домику. По дороге Татьяна спросила:

- Так вы были на острове?

По ее виду в этот момент можно было сразу понять, какого ответа она ждет. А нам надо было сказать: "Да, нет, конечно! Ну, поодаль порыбачили, да и все..."

- Были, - сказал я. - Я на острове, они - совсем рядом. Могил там нет. Но все равно, есть там что-то такое, непонятное, что ли?

- Непонятное есть. Вы правы. Но вы поймите и нас. У нас туристический бизнес. У нас рыбаки и туристы. У нас все в порядке. Что даст огласка каких-то сведений об этом острове, мы предсказать не можем. Тут отдыхают люди богатые, а те, кому эти тайны интересны, денег, как правило, не имеют. Вы меня понимаете?

Мы помолчали. Стоим уже у домика. Татьяна продолжает:

- Даже Петер не знает, а я интересовалась в Петербурге этим вопросом. Так вот  Аланды возникли в результате тектонического разлома. Глубинного разлома. Их просто выперло со дна морского. А вы заметили, как этот островок отличается по цвету от остальных почти красных скал? Так вот это краешек стоящей почти вертикально плиты.

- Так что же тут такого? - говорит Андрей. - Вон в районе Минеральных вод сколько монолитов торчит. На них кое-где даже люди живут.

- А что вы знаете про этих людей?

Зазвонил телефон Андрея. Это Петер. Надо Татьяну. Они быстро переговорили. А дальше все развивалось молниеносно.

- Знаете, - как бы извиняясь, заговорила она, - Петер такой молодец! Вам не придется вставать ночью и ехать на утренний паром. Можете ехать прямо сейчас. Уедете вечерним паромом "Мариэлла". Петер все уже утряс. Машину оставите в порту. Зато в Хельсинки пробудете целый день, погуляете...

Мы сразу все поняли. Нас выпроваживают. Возражать не имело смысла. Немедленный выезд был действительно удобнее, но нужно спешить. И вот здесь программа "по частям" заработала в полную силу. Загрузив машину вещами, мы поняли, что уехать на ней можно только двоим. Все заднее сиденье было занято вещами. Татьяна предложила довезти одного из нас на своей машине ибо времени на перезагрузку уже не оставалось. Сдавать прокатные машины принято с полностью заправленным баком. По пути мы заехали на заправку, но там попросили подождать десять минут. Времени нет. Я остаюсь с машиной, чтобы потом подогнать ее в порт, а Татьяна забирает Леху с Андреем, чтобы успеть на посадку. Заправившись, я обнаруживаю, что ключей от машины у меня нет. Они у Андрея. Через 20 минут Татьяна привозит ключи, но паром уходит без меня. В это время идет посадка на следующий паром. Появляется Петер. Оформляет мне билет, помогает загрузиться на борт. Так на куче вещей я и ехал 12 часов до Хельсинки.

Там мы тоже не баловали друг друга своим обществом. Рыбаки пошли по рыбацким магазинам, а я шлялся по городу. В поезде на Москву ничего аномального уже не происходило, а вот из Москвы в Самару со всеми вещами я уехал один. Андрей умудрился опоздать на "Жигули", а Лешка остался его искать. На такси они нагнали поезд уже в Рязани. До Самары я не появлялся в их купе.

С тех пор мы ни разу не собирались вместе. Нас попытались собрать психологи, но у них это не получилось. Они там задумали новый эксперимент на нас. Лично я не собираюсь отказываться.