Последнее интервью с Анджелиной Джоли

Экс-бунтарка, чье тело украшает несколько татуировок, в Канн приехала беременная двойней. Это была ее последняя встреча с прессой перед уходом в декрет.

На 61-м Каннском фестивале Анджелина Джоли представила мультфильм «Кун-фу Панда» и психологическую ретродраму «Подмена» (Changeling) Клинта Иствуда. Джоли - обладательница «Оскара» и любимица папарацци, жена Брэда Питта и мать четверых детей (трое из них - приемные), секс-символ и политическая активистка. Экс-бунтарка, чье тело украшает несколько татуировок, в Канн приехала беременная двойней. Это была ее последняя встреча с прессой перед уходом в декрет.

Вы не первый раз озвучиваете роль в мультфильме. Вы делаете это ради своих детей?

Когда я впервые озвучивала роль в «Акульей сказке», мне было довольно неудобно, но теперь я получаю от этой работы огромное удовольствие. Создание анимационной картины - это не только подарок детям, но и собственное возвращение в детство, возможность опять воспринимать жизнь играючи. Это очень позитивный и демократичный опыт, ведь с возрастом все меньше шансов почувствовать себя ребенком. Какую бы роль ты ни играл в настоящем кино, даже комедийную, ты все равно относишься к себе слишком всерьез. А анимация позволяет расслабиться, можно приходить в студию чуть ли не в пижаме, брать с собой детей. Где еще мне разрешат рычать тигрицей и изображать братьев наших меньших? С тех пор как у меня появились дети, я стала больше интересоваться анимацией. Честно говоря, кроме мультиков, мы вообще ничего не смотрим.

Звезд для озвучки мультфильмов подбирают еще и по внешнему сходству с персонажами. Все считают, что вам по праву досталась роль тигрицы.

(Смеется.) Да, каждая из нас по сути хищница. Мне нравятся женщины, которые внутри - солдаты, воины: дисциплинированные, сосредоточенные на своем пути.

Вы разрешаете детям смотреть фильмы с элементами насилия? Они ведь сегодня присутствуют даже в анимации.

Я знаю, что многие родители следят за этим и делают все, чтобы их дети не видели на экране ни крупицы жестокости. Но в мире, в котором мы живем, такая профилактика невозможна по определению. Когда я смотрю новости, мои дети все равно находятся где-то рядом и краем глаза видят, что творится в мире. Другое дело - научить их не бояться жизни. Я лично всячески способствую тому, чтобы мои дети занимались боевыми искусствами: это отлично дисциплинирует, особенно мальчиков.

Недавно вы закончили сниматься в блокбастере Тимура Бекмамбетова «Особо опасен». Было интересно?

Отчасти я пошла сниматься в «Особо опасен» по личным мотивам. У меня был тяжелый период в жизни - я потеряла мать, и в то же время у меня родилась дочь. Я почувствовала необходимость привести себя в форму, а экшен - это всегда отличный стимул, чтобы вернуться в спортзал. Кроме того, я посмотрела «Ночной дозор» и увидела в нем то, чего не было в тех блокбастерах, в которых я играла раньше. Тимур по-европейски чувствителен, но одновременно умеет рассказывать истории так, как это делают только русские. Он настоящий креативщик и мыслитель.

Параллельно в «Подмене» (Changeling) Клинта Иствуда вы сыграли мать, потерявшую ребенка. Вам тяжело далась эта роль?

Клинт талантлив чрезмерно, я бы даже сказала - на грани фола. Я играла эту роль с оглядкой на собственную мать. Она была такой же спокойной и внешне скромной, даже стеснительной женщиной, но когда дело шло о защите детей, становилась настоящей львицей. Она умерла от рака незадолго до того, как я приступила к съемкам в «Подмене». И я все время держала в голове ее образ - мне хотелось запечатлеть на экране, какой она была в жизни.

Как вам удается совмещать съемки в блокбастерах и в серьезном кино?

Сама не знаю. Мне повезло, что я научилась поддерживать этот баланс. Мне нравится контраст между тем и другим, он помогает мне отстраняться от самой себя. Когда я играю в драматическом фильме, то погружаюсь в роль с головой, стараюсь погрязнуть, заблудиться в своем персонаже. А к экшену я отношусь как к чистой индустрии, развлечению для людей. За последний год я работала всего четыре месяца, остальное время проводила с детьми. А когда была занята, детьми занимался Брэд. У нас есть няни, но они никогда не остаются на ночь, потому что большую часть времени наши дети проводят с нами. Ближайший год я полностью посвящу семье и вообще не буду сниматься. Family Project - вот чем я буду заниматься. Благодарю судьбу, что я могу позволить себе взять большой отпуск и сделать свой рабочий график очень гибким.

Вы бесконечно путешествуете, разъезжаете по миру. Какая страна подходит вам больше всего?

Мне нравится Европа. Я два года прожила в Анг­лии и часто бываю во Франции. Французский - второй язык в нашей семье. У меня очень интернациональная семья: мои дети родились в разных частях света, и мы стараемся не сидеть на месте. Хотелось бы находиться где-нибудь в центре планеты, чтобы быть ближе ко всем континентам сразу, хотя бы к Африке. В этом смысле в Европе удобнее всего. Мне здесь определенно лучше, чем в Лос-Анджелесе. Я стремлюсь, чтобы мои дети хотя бы полгода проводили за границей - в моей жизни этого как раз не было, чтобы они не привыкали к Голливудским холмам и съемочным площадкам. Я была счастлива видеть, как в Индии и Африке мой сын Мэддокс проводил время со своими сверстниками, простыми мальчишками с улицы - играл с ними на природе, а не сидел, прикованный к игровой приставке «Нинтендо». Я хочу предоставить им выбор, сделать так, чтобы они не зависели от голливудской жизни и шоу-бизнеса.

Говорят, вы присоединились к Стивену Спилбергу и Мие Фэрроу и тоже решили бойкотировать пекинскую Олимпиаду в знак протеста против китайской политики в Дарфуре...

У меня противоречивые чувства. С одной стороны, я считаю, что не только Америка и Китай, но и все страны, входящие в Совет Безопасности ООН, недостаточно внимательны к тому, что происходит в Дарфуре. Они могут повлиять на эту ситуацию, разрешить ее, но по каким-то причинам этого не делают. У Китая в Дарфуре есть финансовые - нефтяные - интересы. Не надо забывать и о том, что все, что продается в Америке, сделано в Китае: между этими странами прочные экономические связи. Но вопрос не в том, имеет ли Китай право делать то, что он делает в Дарфуре, а в том, как на это реагировать. Олимпийские игры должны быть позитивным событием, и очень жаль, что они стали жертвой коррупции и правительственных интриг. С другой стороны, я вижу, как радуются китайские дети, когда видят олимпийский огонь, вижу, как они ждут Олимпиаду - для них это настоящее счастье. И мы не имеем права лишать их этого счастья, особенно сейчас, когда они столк­нулись с несчастьями и страданиями, которые мы даже не можем себе вообразить.

Действие «Кунг-фу Панды» происходит в Древнем Китае. Вам не обидно, что выход этого веселого мультфильма совпал со страшнейшим землетрясением в Китае, унесшим жизни сотни тысяч людей?

Даже неловко говорить об ужасе этой трагедии. Я бы хотела, чтобы мои слова, как и вообще все наши соболезнования, могли хоть как-то изменить эту ситуацию к лучшему. Но важно не то, что мы сейчас говорим, а то, какую помощь получают пострадавшие. Если службам спасения, работающим на месте землетрясения, нужны субсидии, если они потребуются впоследствии, чтобы восстанавливать школы, помогать семьям, они могут обратиться ко мне. Пожалуйста, дайте об этом знать моему благотворительному фонду (Jolie/Pitt Foundation. - «РР») или обратитесь напрямую в UNHCR (Управление ООН по делам беженцев. - «РР»), которое свяжется со мной в любую минуту. Как и большинство людей, я не знаю, чем конкретно можно сейчас помочь, но я сделаю все, о чем меня попросят.

За последние годы вы кардинально изменились. В вас уже невозможно узнать enfant terrible, какой вы были в юности. Как вы сегодня воспринимаете свой прежний имидж?

C юмором и иронией. Каждому человеку, если он посмотрит на свои фотографии в двадцатилетнем возрасте, наверняка будет смешно.

В то же время я сейчас такая, какой была всегда. И оглядываясь на себя в прошлом, я узнаю там себя теперешнюю. Не совсем верно было бы сказать, что какое-то время назад я была дикой и бесшабашной, а теперь вот угомонилась и стала взрослой. На самом деле сейчас я еще смелее и сильнее, чем раньше. Я принимаю более рискованные и более ответственные решения. Мне кажется, что с годами моя жизнь во всех ее проявлениях становится все более экстремальной.

В качестве посла доброй воли вы даже съездили в Чечню...

Это было несколько лет назад, но в самой Чечне я не была. Если верить сегодняшним репортажам, ситуация там улучшается, строятся дома, но мне трудно верить этой информации. Я была на границе между Чечней и Россией, в пограничных лагерях, и люди, с которыми я там общалась, находились в ужасных условиях. Я не знаю, что там происходит сейчас, надеюсь, что все дейст­вительно идет на поправку и справедливость восстанавливается. Надеюсь, что это не просто слова, и чеченцы получат возможность сами решать, какой должна быть Чечня. С точно такой же миссией я недавно посетила Ирак - чтобы разобраться в ситуации с иракскими беженцами, помочь тем, кто остался без крова, а таких там миллионы, и им не оказывается надлежащая помощь. Я также общалась с американскими солдатами. Думала, они скажут, что хотят поскорее вернуться назад, к себе домой - именно таково было их главное желание год назад. Но произошла перемена: теперь они говорят, что наконец-то в состоянии оказать иракцам гуманитарную помощь. Невзирая на то, что они пережили, у них появилось желание сделать что-то хорошее, прежде чем уехать из Ирака.

Вы уже давно занимаетесь благотворительностью и гуманитарной помощью. Что вас подвигло на это?

Любой из нас может потерять все. И я делаю то, что хотел бы получить каждый человек, оказавшийся в подобной ситуации. От нее никто не застрахован. Я считаю, что это единственное и самое лучшее использование собственной популярности: благодаря ей я быстрее получаю доступ к официальным лицам, это упрощает многие процессы. Когда я была моложе, я вообще не понимала, что мне делать со своим звездным статусом. Говорила в интервью о какой-то совершеннейшей ерунде. Мне вообще было нечего сказать. Теперь я нашла в жизни настоящую цель и больше не просыпаюсь с мыслями о пустяках, которые волновали меня раньше. Теперь, когда у меня появились дети, я фокусируюсь на том, что происходит вокруг меня, а не на самой себе. Мне кажется, это наиболее здоровый образ жизни. Моя цель - сделать все, чтобы мои дети росли в любви и заботе и стали теми личностями, какими должны стать. Одновременно я продолжаю свое образование, изучаю международное право, чтобы понять, почему мы до сих пор не научились гуманно разрешать сложнейшие конфликты, не выработали эффективные методы борьбы с коррупцией и нарушением прав человека.

Вы не боялись, что многие будут воспринимать такую деятельность как эффективный способ самопиара?

Да, я осознавала, что, занимаясь сегодня благотворительностью и политикой, ты, как это ни парадоксально, рискуешь потерять доверие людей и стать насквозь фальшивой. Но это еще больше меня стимулировало. Я знаю, что многие делают совершенно неправильные выводы из того, чем я занимаюсь. Но это очень ожидаемая, предсказуемая реакция с их стороны. Я была готова к ней.

Вы столько всего успеваете - дети, кино, политика. Как вам удается при этом так потрясающе выглядеть?

Это внутреннее состояние. У меня есть любящая семья - вот ответ на ваш вопрос. Когда тебя любят и ты любишь сам, ты не можешь выглядеть плохо.

Как вы относитесь к лозунгу «Хочешь быть героем - будь им»?

Я считаю, это один из самых главных уроков, который родители могут преподать детям. Он не сводится к самоуверенному и высокомерному утверждению, что мы - супергерои. Его смысл в другом. То лучшее, на что мы способны, и есть лучшее в мировом масштабе. Просто делай максимально хорошо то, что ты делаешь, - и ты не будешь таким, как все.

Но не надо при этом прыгать выше головы. Второй урок, вытекающий из первого: будь чес­тен с самим с собой. Мне кажется, это базовые вещи, которым все мы хотим научиться.

Вы уже решили, как назовете своих будущих детей?

Нет, мы даже не знаем их пола. Решили остаться в неведении, чтобы получился сюрприз.

Фото: архив пресс-службы; Afp/East News; Northfoto/Russian Look

Источник: Русский репортер