Семь причин, по которым россияне не хотят быть честными

Российское общественное мнение отказывается признавать порядочность ценностью, констатируют социологи, но это переходный период, и дело, скорее всего, не в том, что русские - какие-то особенные.

Коррупция превратилась в России в своего рода модную тему - о борьбе с ней регулярно говорит президент Медведев, а в СМИ и блогах рассказывают об увеличении размеров взяток и о "выдавливании", под шумок кампании по борьбе с коррупцией, особо принципиальных работников из российских госорганов.

По данным Transparency International, в 2010 году 26% российских граждан признались, что за прошедшие двенадцать месяцев они давали одну или несколько взяток. Более половины опрошенных считают, что ситуация в последние три года ухудшилась. Согласно свежему опросу, проведенному по заказу Всемирной службы Би-би-си, 67% жителей России считают коррупцию серьезной мировой проблемой, но только 2% из них регулярно обсуждают эту тему.

Парадокс, но российское общественное мнение, в теории озабоченное коррупцией, на практике не поддерживает "честных и принципиальных". Тот, кто старается жить иначе, часто становится маргиналом и испытывает колоссальное давление: либо высмеивается, либо излишне героизируется. Он оказывается между двух огней: государственной машины и простого обывателя.

По мнению директора проектов Фонда "Общественное мнение" (ФОМ) Ларисы Паутовой, честность как цель и честность как средство - это параллельные реальности: "Честность редко воспринимается как средство. Пожалуй, средство - отсутствие честности. Мы даже теперь не включаем это понятие в опросы".

Эксперты российского отделения Transparency International в заключение своего ежегодного исследования под названием "Барометр мировой коррупции" сформулировали "Семь простых шагов", которые "могут серьезнейшим образом поспособствовать снижению уровня коррупции в стране в ближайшее время".

Между тем, эксперты, опрошенные Би-би-си, предлагают семь объяснений того, что происходит.

Объяснение первое: "у нас такой народ"

Тезис о том, что в России живет какой-то неправильный народ - первый, который приходит в голову многим.

Сотрудники телевизионных социологических служб, на основании опросов которых телеканалы решают, например, запускать или нет новую развлекательную программу или сериал, признаются, что им "и самим грустно".

Кира Богословская, социолог и психолог, руководитель отдела качественных исследований телеканала "Россия", считает, что у "честных граждан" действительно перекрыт доступ к медийному полю.

В советское время, говорит она, публичное пространство клеймило тунеядца, а прославляло тракториста. Сейчас общественное мнение отказывается признавать порядочность ценностью. При этом на телевидении иногда пытаются делать программы о "героях нашего времени" - но ощущения их нужности не возникает.

"Вечером [людям] хочется отдохнуть, - констатирует Богословская. - Желание, конечно, понятное, но мне кажется, что еще и не хочется колебать образ мира, который уже задан телевидением: все супер, давайте веселиться".

Мария Левина, социолог, занимающийся исследованиями в нескольких областях, рассказывает об опросе, в котором проверяли - стоит ли пересаживать на российскую почву один шведский сериал: "В нем героине государство давало квартиру. Но потом выяснялось, что не на честных условиях - и она отказывалась. Эпизод вызвал полное непонимание: она что, дура?"

По ее же данным, в России основная причина отказа от благотворительности - раздражение из-за того, что приходится брать на себя функции вороватого государства.

"Если оно покупает "Мерседесы", а я забочусь о бабушках, то меня "разводят на деньги". Проверять - настоящий это благотворитель или нет, неохота, это дополнительные усилия. Поэтому оптимальная фигура тут, например, Чулпан Хаматова - доверие идет через общественного деятеля, который уже опознается как честный, как бы сразу и "оптом"."

Если человек рассуждает так, говорят эксперты, он теряет ощущение солидарности с другими: помощь оказывается не "таким же, как я", попавшим в сложное положение, но совершенно чужим.

Объяснение второе: "у нас такая элита"

Возможно, однако, дело не в тех, кто смотрит и читает, а в тех, кто пишет и снимает?

Именно к ним недавно  обращался на вручении премии имени Владислава Листьева Леонид Парфенов, их обвинял отказавшийся от ТЭФИ режиссер "Подстрочника" Олег Дорман.

Дорман, в частности, назвал телевидение "главным фактором нравственной и общественной катастрофы, произошедшей за десять последних лет".

Сейчас, говорят эксперты, верхушка общества настолько слаба, что не способна выработать четкой моральной позиции, да и не ставит перед собой такой задачи. Многие также считают, что виновата сама власть, привыкшая решать "за людей" - в насильственном порядке.

Директор "Левада-центра" Лев Гудков уверен, что дело в продолжающемся в России процессе разложения советского общества.

"У нас фактически нет элит, - отмечает он. - Советская интеллигенция преподносила себя как хранителя ценностей, но очень себе льстила, так как была государственной бюрократией. Сейчас части общества меняются с разной скоростью. Этот сложный процесс зависит от близости к власти: все, что связано с органами насилия, системой правосудия, меняет только название и витрину".

Декан истфака ВШЭ Александр Каменский говорит о принципиально разных механизмах создания моральных ценностей. На Западе движение идет снизу вверх: если важная проблема начинает широко обсуждаться, власть, прислушиваясь к общественному мнению, быстро осознает, что тему нужно подхватить. Так возникают "национальные идеи".

Каменский утверждает, что в России процесс идет противоположным образом: механизм пытаются строить сверху вниз. Здесь всегда была гипертрофированной функция государства - большой стране не хватало ресурсов, не только денег, но и людей (низкая плотность населения). Для управления был создан мощный аппарат с излишне широкими полномочиями. Сейчас ресурсов начинает хватать, но очень сильна инерция.

В любом случае - когда сверху спускаются "правильные" моральные нормы, люди смотрят на практику.

"Вспомним, например, историю с ЮКОСом, - говорит Каменский. - Выступает президент: есть некая компания, которая все покупает, и я их знаю. И произносит название, которое никто не слышал. Это нечто, созданное позавчера, а послезавтра исчезающее, и оно скупает богатейшую компанию России [имеется в виду покупка "Юганскнефтегаза", основного нефтедобывающего предприятия ЮКОСа]. Всему обществу демонстрируется пример того, как надо поступать".

Объяснение третье: "дело в менталитете"

Большинство экспертов говорит об отличиях российского менталитета и от западного, и от восточного, а также о сосуществовании в нем одновременно нескольких социальных моделей.

Так, например, на Западе либеральные ценности наложились на протестантскую этику "индивидуальной честности", исповедуемой сильным и устойчивым средним классом. Россияне же ценят "справедливость" и "совесть", а не "честность". Они хорошо действовали в традиционной общине, но плохо работают в современном обществе.

Психотерапевт, клинический психолог Екатерина Шадрова считает, что даже в русских сказках сильна надежда на авось, на чудо: "На Западе в рекламе люди вкалывают, за это получают награду; у нас вечно прилетают на помощь какие-нибудь волшебные козявки. Поэтому хорошо работающий человек - это для многих Конек-Горбунок, который будет служить и исполнять желания".

Мария Левина считает, что у людей есть сильное желание справедливости. Но далее люди или впадают в пассивность и ничего не делают, так как все уже "не по справедливости".

Или возникают пресловутые двойные ценности, так как если "я ущемлен, то мне можно взять чужое" - и это не воровство, а компенсация ущерба. Поэтому взяточник-милиционер может даже считать себя Дон-Кихотом и борцом с "режимом".

"Наше государство - как большой детский дом, - констатирует Левина. - Если вас в детстве много бросали, у вас нет доверия ни к кому, любая мелочь вызывает злобное "все сволочи". При этом люди все время рассказывают, как хорошо было в коммуналке, общине, деревне: там было безопаснее, люди были добрее, друг другу помогали, совести было больше. Это крестьянское сознание, по сути. Ему плохо при капитализме".

Объяснение четвертое: "не каждый может или хочет быть героем"

В массовом сознании человек, стремящийся жить "по совести", обязан быть рыцарем без страха и упрека, который не имеет права допустить ошибку. По сути, он отдувается за всех. Однако подобные требования человек толпы почему-то не предъявляет себе.

С другой стороны, порядочность ассоциируется со слабостью. Распространенный упрек тому, кто начинает публично говорить о проблеме - "какие мы нежные" (подразумевается "я вынес больше").

Многие считают Дмитрия Медведева честным политиком. Но при этом про власть говорят и так: "это честные, но слабые" или "это честные, но малокомпетентные" люди.

Философ и юрист Даниил Левин уверен, что атрофия этики происходит, когда люди видят разницу между публичной риторикой и реальной логикой, которой руководствуются многие чиновники. Если на этом фоне кто-то идет против течения и выступает "за правду", возникает недоверие - в чем его интересы, не замешан ли он сам.

"На него смотрят как на идиота - он не знает, "как устроен реальный мир" и не сможет решить проблемы, - говорит Левин. - Постепенно общественное мнение размывается, даже если оно изначально было на его стороне. Начинаются упреки - здесь он действует не так, тут у него личный интерес. Чтобы поддержать героя, нужно больше думать о его делах: полезно ли это обществу - а не идеален ли он".

Наконец, многие полагают, что нормальность и не должна героизироваться: рекламировать себя у порядочных людей не принято. Оборотная сторона такой позиции - общество не видит их в качестве примера, не поддерживает их. Мы можем знать о чьей-то личной честности - но те, кто с ним не знаком, уже не испытывают к нему доверия.

"Лично у меня нет ощущения маргинализации нормальных людей, - возражает Александр Каменский. - Журналист не занимается изучением нормы - он изучает коррупцию именно потому, что это не норма. Скажите, пожалуйста: если я не беру взяток, должен ли я этим гордиться? Героизация нормальности не нужна".

Объяснение пятое: "честным быть небезопасно"

Еще одна причина "невидимости" принципиальной позиции – в некоторых сферах жизни быть честным небезопасно. Например, проще уволиться из милиции, чем идти практически в одиночку против системы.

Даниил Левин уверен: сейчас сохранять баланс между моралью и личным комфортом можно только вдали от властных структур – иначе "с человеком начнется то, что у древних греков называлось "трагедия": разные моральные установки вступят в противоречие".

Кто-то сознательно решает устроить свою судьбу более выгодно благодаря слабости государства, а кто-то совершает неблаговидные поступки из страха, отмечает он.

"В этом, кстати, отличие эпохи Ельцина от эпохи Путина: при Ельцине был беспорядок, но у того же судьи была возможность личного выбора, - говорит Левин. - При Путине люди отмотивированы принадлежностью к своей социальной группе. Как сказала экс-судья КС Тамара Морщакова, судейский корпус - это люди, занятые своей личной судьбой".

Психологи считают: дело также в том, что коррупционер кажется более защищенным, чем честный - на данный момент. При этом в дальнюю перспективу наказания - например, по суду - человек не верит.

Социолог Кира Богословская видит у своей аудитории постоянное столкновение установки "все воруют, все продано" и параноидального страха "оказаться лохами".

"Если ты признаешь легитимной позицию порядочности, то это предъявляет требования тебе лично, и может идти вразрез с со спокойствием, с ощущением принадлежности группе – "я как все, все так делают", - указывает она.

Объяснение шестое: "у нас такая история"

Эксперты вообще говорят о том, что корни нынешней ситуации - в исторической травмированности общества, в не до конца произошедших реформах, в тектонических сдвигах и угрозах, которым многократно подвергалась человеческая жизнь в России. Нынешняя проблема системна, одной "социальной терапией" здесь не обойтись.

Лев Гудков уверен, что разлитое в воздухе двоемыслие (разрыв между идеалами и поступками) возникло задолго до возвращения на российскую землю капитализма - в советское время, в результате террора. Сейчас коррупция, вымогательство - это тоже насилие, с которым больше сталкиваются наиболее активные и молодые члены общества.

"По нашим оценкам, в последнее время объем коррупционных сделок вырос в 10-12 раз, - отмечает Гудков. - Есть много людей, которым противно воровать или давать взятки, но вся система их к этому принуждает. Насилие, от которого трудно защититься, дает сильнейший эффект цинизма. Позиция "все продажны" - это не просто отрицание ценностей или оправдание своего собственного поведения. Это способ адаптации к реальности".

Психоаналитик Наталья Кигай уверена, что у тех, кто считает, что "нынче вдруг такое настало", слишком короткая память. И даже апелляция к сталинской эпохе или революции не объясняет причин травматизации.

"Русские были унижаемы и подавляемы дольше, чем остальные народы Европы, - говорит Кигай. - Вспомним крепостное право. Это, правда, не объясняет, почему в Китае все не так, как у нас. В итоге - люди как будто заранее разочарованы или напуганы результатом действия, а вместо него пребывают в фантазии всемогущества. Они завидуют тем, кто активно живет, но обесценивают активность, считая, что она отвлекает от главного".

Объяснение седьмое: "мы - такие же, как и все"

И все же, несмотря на некоторые особенности, глобально россияне не отличаются от других наций.

Эксперты призывают соблюдать баланс: трезво оценив сложности, не зацикливаться на них, не застревать в ощущении своей ущербности или глобального изъяна, а учиться заботиться о себе, не впадая в ощущение безнадежности.

Психотерапевт Екатерина Шадрова считает, что в российском обществе сейчас начинается то, что на Западе произошло довольно давно и с чем люди отчасти смогли справиться. В эпоху потребления общество сильно разобщено, каждому не хватает сил и времени на то, чтобы общаться и учиться доверять близким.

Для получения того, что хочется, проще сманипулировать: "Естественно, на таком фоне честное поведение выглядит глупым. И даже если ты суперустойчив, ты чувствуешь себя дефективным. Моя рекомендация активным людям сейчас – собирать себе "референтную группу" похожих на себя и там получать поддержку".

Александр Каменский уверен, что можно долго смотреть на разные исторически эпохи в истории России - и сделать грустный вывод: так было всегда. Но это не значит, что не может быть иначе.

Вредно также постоянно искать в прошлом модели для подражания - лучше задуматься о том, как строить новую жизнь. Просто потому, что мир изменился - в обществе "современного типа" традиционалистский взгляд на историю, представление о том, что будущее детерминировано прошлым, не работает.

"У нас на рубеже 80-90-х годов у части общества возникло ощущение, что мы должны восстанавливать "Россию, которую мы потеряли", - отмечает декан истфака ВШЭ. - Это глубочайшее заблуждение. У нынешних людей другая ментальность, они прожили несколько десятилетий при советской власти - они иные, и нужно не восстанавливать старое, а строить новое".

Каменский говорит, что постоянно слышит противоположные мнения и о неустойчивости моральных норм в России, и про высокую русскую духовность. Скорее всего, это просто мифы, отмечает ученый. Человеческая природа одна и та же у русского, немца или француза.

Источник: bbc.co.uk