Как один щипач большой науке помог

Случилось со мной чуть меньше месяца назад одно досадное происшествие: некто вытащил у меня из кармана портмоне со всеми документами, деньгами в сумме семь тысяч рублей и сопутствующей мелочью... Дальше - больше.

Случилось со мной чуть меньше месяца назад одно досадное происшествие: некто вытащил у меня из кармана портмоне со всеми документами, деньгами в сумме семь тысяч рублей и сопутствующей мелочью — памятью для ноутбука, свёрлами, заветными записками... Дело было так: зашёл я по финансовой надобности на Главпочтамт. Сначала постоял у одного окна. Худощавая тень в синем сзади меня мелькала, но из-под взгляда старательно выныривала. Потом направили меня с моим вопросом к окну справок, где на пустом месте образовалась бестолковая очередь из одного человека. Терпеливо жду. Зазвонил мой мобильный, ответил, положил в карман, достал ручку, записал несколько цифр... Через минуту наших общих манипуляций с синей тенью, которая опять возникла за спиной, в моём кармане было уже пусто. Телефон и ручка, разумеется, остались. Ринулся я на первый этаж — охранника на своём месте как не было, так и нет. Выскочил, остановился на выходе, позвонил в «02» и прямо на пороге стал ожидать милицию. Через минут двадцать появился охранник Главпочтамта в своей красивой униформе. Я ему поведал — он сначала даже обрадовался: «Ой, а меня как раз не было... пересменка». Потом приехал и экипаж. Усталый капитан задал мне несколько вопросов и хмуро повёз в Басманное ОВД.

Кто не знает, как работает милиция,— расскажу. Сначала вам указывают место у столика в грязном зачуханном пространстве перед окошком дежурного. Вежливо просят подождать. Ждёте долго. Потом к вам из дежурки выходит сотрудник и сообщает, что сейчас вами займутся оперá, вот только освободятся с убийства. То есть как бы указывают на ничтожность и нековременность вашего обращения. Прямо как в том анекдоте про Вовочку, который прибегает со школы, поднимается по лестнице и громко кричит: «География — пять, история — пять, математика — пять!» А ему в ответ: «Опять ты, Вовочка, со своими пятёрками! Тут Саша царя убил...».

Ещё через полчаса мимо меня проходят оперá и вежливо так говорят: «Подождите — сейчас с убийством закончим...». А время-то уже обеденное... Наконец, с сытым довольством и запахом общепита появляются те самые оперá «с убийства», и один, косящий под своего громоздкого прототипа из известного ментовского сериала, зовёт меня за собой.

Поднимаемся в кабинет — обстановку семидесятых годов дополняют отовсюду свисающие пучки покрашенной, но оборванной телефонной проводки, продавленный диван с мятым одеялом и серой подушкой, старинный стол и ещё более древний сейф. Радуют глаз новенький компьютер, ЖК-монитор и принтер — хоть с этим тормозов не будет. Начинается допрос пострадавшего, то есть меня, сопровождаемый довольно быстрым шлёпанием по клавишам. Сразу видно — допрос ведёт профессионал: ровным голосом, без раздражения, но и без особого интереса. Записав всю фактическую часть события преступления и указав содержимое украденного портмоне, óпер оторвался от монитора, поднял на меня внимательный взгляд и с непередаваемой интонацией, в которой уже содержался ответ (угадайте, какой), спросил меня: «Вы, конечно, хотите возбуждения уголовного дела?». Стало понятно, что предыдущее ожидание было прелюдией к этому вопросу, и поэтому в своё «Да!», сопровождаемое резким кивком головы и произнесённое твёрдым голосом, я вложил интонацию решительного человека, который добивается всего, что пожелает. Разумеется, при этом я продолжал оставаться улыбчивым и доброжелательным. Такой диссонанс между «звуком» и «картинкой» насторожил моего визави, но он по инерции продолжил формальный допрос по протоколу: «Считаете ли вы похищенную сумму значительной?» И вот тут я с ещё большим напором произнёс: «Да, считаю её óчень значительной — это моя зарплата за три месяца.» Тут уже óпер не смог скрыть своего удивления: «Как — за три месяца?» — «Нет, скорее, за три с половиной — у меня в ФИАНе зарплата 2200 рублей.» — «А кем вы работаете?» — «Ведущий инженер, полный рабочий день». — «Так ведь по закону у вас не может быть меньше прожиточного минимума!» — «Наш институт принадлежит Российской академии наук, а она федерального подчинения, законы Москвы на неё не распространяются...» «Ну ничего себе...»

Тут я демонстративно покрутил головой в поиске главной детали любого служебного кабинета. Нашёл глазами высоко над дверью очень древний замуханный жёлто-зелёный портрет Ленина на выдавленном картоне, кивнул в его сторону и сказал: «Не, не тот, хотя и этот тоже ничего себе приложился...». Óпер всё понял и показал — слева от меня на стене висел свеженький портрет президента, плавно переходящего в премьера. Я обрадовался: «Вот! Сначала обещал три года назад довести нам зарплату до 30000 рублей, потом к концу 2008 года принять Болонскую конвенцию». Пояснил, что по этой конвенции учёные звания Европы и остального мира должны приравниваться к российским и что до сих пор те, кто защитился за границей, не получают введённые (и то лишь в прошлом году) надбавки за степень. Рассказал, что, придя в ФИАН в 2002 году, я как научный сотрудник получал 1800 рублей, а директор нашего Отделения ядерной физики и астрофизики, учёный с мировым именем,— 2350 рублей вплоть до позапрошлого года. Для обещанного повышения зарплаты, да и то лишь на двадцать процентов, Академия наук распорядилась сократить число учёных на те же двадцать процентов, потому мне пришлось добровольно, как самому молодому, перейти в ведущие инженеры. На вопрос óпера «почему так произошло, ведь всем повышают», я ответил за себя и за тех людей, с кем работал, а именно — мы не умеем просить или требовать. В своём кругу считаем это неприличным, чем руководство РАН и пользуется. Хотя собрать оставшихся в живых (в нашей лаборатории ПНУ — проблем новых ускорителей — сотрудники умирали буквально на рабочих местах) и перекрыть Ленинский проспект напротив института — раз плюнуть. Только цель этого поступка негодная. Кстати, последний раз это было во время похорон одного из сотрудников нашего института по фамилии Сахаров.

На вопрос — на что живу? — ответил óперу как есть — на гонорары. То импортную разливочную линию для контрафактной жидкости «Доместос» налаживаю, то пятитомник одного писателя редактирую и стихи издаю за деньги автора, то компанию на Linux перевожу и защищаю их реальную информацию от внезапных проверок. Правда, случаются такие гонорары раз в год, а то и реже...

В общем, после моего рассказа в голове óпера произошёл явный «поворот домиков». Он закончил допрос, дал мне его прочитать — я даже удивился: набрано было грамотно, практически без ошибок. Распечатал он и стал рассказывать, что учился в техническом вузе, но бросил, с неокрепшим высшим попал в милицию. Я ответил, что когда-то после окончания МИФИ тоже работал в милиции, в НИИ спецтехники МВД, потом всё оставил и вернулся в настоящую, большую науку...

Дальше всё пошло как «по маслу» — óпер спустился в дежурку, шепнул что-то зашедшему замначальника, тот вышел и сказал мне, что сейчас подойдёт следователь-майор, который и будет заниматься этим делом.

Через день я получил копию постановления о возбуждении уголовного дела и приехал с ним домой. Достал его, перечитываю, но тот первый разговор с óпером всё не выходит из головы. Включаю компьютер — а там по всем баннерам развешана слёзная просьба — «ЗАДАЙ ВОПРОС ПРЕМЬЕРУ!» Ну я и щёлкнул по ней. Зашёл на сайт, регистрируюсь — всё подробно указываю: кто я, откуда, где работаю, какое образование, к какой социальной группе отношусь... Пишу всё как есть. Перехожу к полю вопроса. Не задумываясь, набираю:

«Скажите пожалуйста, как Вы относитесь ко лжи, обману, замалчиванию части информации в политике и жизни? Приходилось ли Вам когда-либо лгать на государственной службе или в семье?

С уважением —

Алексей Турбаевский, физик...»

Разумеется, думалось мне в тот момент о «Курске» и Болонской конвенции, что обещал президент-премьер к концу 2008 года принять в России повсеместно. Но глянул на лежащее рядом постановление следователя, вспомнил того удивлённого óпера и дописал:

«... зарплата 2200 рублей, полный рабочий день».

И послал. А потом и забыл.

Через неделю пришла телеграмма: «Найдены ваши документы». И телефон указан. Позвонил — оказывается, часа через два после кражи два «бутерброда» — мужики с рекламой на груди и спине — присели выпить и закусить недалеко от Главпочтамта на Мясницкой, прямо у подножия памятника Александру Сергеичу. Глядь — под скамейкой газета с конкурентной рекламой лежит. Приподняли — а там моё портмоне. Пытались дозвониться по обрывкам найденных телефонов — безуспешно. Сообразили послать телеграмму — паспорт-то с пропиской там так и остался. Щипач оказался настоящим профессионалом, знающим «кодекс чести» вора — вынул только деньги, водительские права (видимо, был на них заказ), банковскую карточку с авансом в тысячу рублей, несколько красивых и бесполезных дисконтных карт, а остальное оставил и накрыл газеткой, чтобы сразу не нашли. Хотя вполне мог выкинуть — мусорный бак придвинут вплотную к гранитной ограде памятника.

Мужикам я, как и положено, «накрыл поляну», они ещё немного денег попросили — правда, один из них сравнительно молодой, из Подмосковья,— долго извинялся за просьбу старшего товарища и даже реально краснел. Вот где ещё совесть у людей осталась! В общем, в семьсот рублей обошлось мне возвращение основных документов, в том числе пропуска в ФИАН и техпаспорта на мою белую «Таврию»,— кстати, оставшуюся последней «на ходу» в центре Москвы. Гаишники, завидев её, всегда приветливо и дружелюбно поворачиваются к нам спиной...

С возвращёнными документами и временным водительским удостоверением в последний день ноября я даже успел попасть на техосмотр. Удивился, насколько сильное впечатление производят на людей в погонах подобные постановления о возбуждении уголовного дела — инспектор бумагу прочитал, а после полной проверки «Таврии» наклонился ко мне и с извиняющейся интонацией стал объяснять, что в течение двадцати дней я смогу приехать к ним повторно с новым огнетушителем, висящими брызговиками и светящейся подсветкой номерного знака. Ну ещё чтобы не забыл ручник подтянуть... В общем, мелочи жизни.

И вот, наконец, неделю назад по электронной почте приходит изумительное сообщение — на счёт вашей карты, мол, зачислена сумма 9750 рублей. Я аж остолбенел — это вместо ожидаемых тысячи двухсот! Звоню коллеге — он мне и говорит: «А ты что, разве не знаешь, что приказ по Академии наук вышел — с 29 ноября повысить зарплату всем инженерно-техническим работникам?» — «Нет,— говорю,— не ходил в институт, у меня пропуск спёрли, только на днях с паспортом вернули». — «Вот сходи и посмотри».

Сходил. Приказ уже сняли, но вопрос у меня так и остался — с какого это перепугу нам в пять раз зарплату повысили? Неужели щипач помог?

© Chelovechek

P.S. Кстати, бурное и разнонаправленное обсуждение этого моего опуса происходит также вот здесь на замечательном возрождённом ресурсе KpNemo.ru

Источник: Мой ЖЖ