Рецензия на «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсии Маркеса

О романе рассказывают такую историю. Один человек читал эту книгу на пляже. И до того увлекся, что страшно обгорел на солнце. В больнице, куда его привезли с ожогами, он радостно посмотрел на медиков и сказал: "Поверьте, оно того стоило!"

Мне было пятнадцать - самое время читать эту книгу, - когда я наткнулась на номер «Иностранки» с началом романа. Я проглотила его мигом. А потом... Потом я ощутила то, что, наверное, чувствуют наркоманы, которые не знают, как достать дозу. В конце концов, кто-то принес мне вожделенную книгу. Я ее дочитала и по ней же написала восторженное сочинение на городскую олимпиаду по литературе. А летом, на шестнадцатилетие, мама подарила мне роман «Сто лет одиночества» в мягкой обложке, купленный за большие деньги у знакомого книжного спекулянта. Господи, как я была счастлива: у меня теперь есть свой собственный экземпляр любимой книги!

Книга Маркеса затягивает, завораживает, гипнотизирует. При том, если вдуматься, то совершенно не понятно, чем. Ну да, история одной семьи, живущей в одном придуманном автором городе, ассоциируется с историей всего мира и всего человечества. При том конец романа весьма не оптимистичен...

Что же ТАК меня загипнотизировало настолько, что я, читая «Сто лет одиночества», прервалась, чтобы СОБСТВЕННОРУЧНО нарисовать генеалогическое древо рода Буэндиа? Это я, которая, увидев в учебнике схему или таблицу, бледнею и думаю, как бы побыстрее перескочить с этой злополучной страницы!

Можно написать тысячи слов про поэтичность, лиричность этого надмирного повествования... Да, у романа огромный масштаб. Если вдуматься, что создает масштаб того или иного произведения? Например, события «Войны и мира» происходят в разном антураже, с героями из разных социальных слоев; все произведение исполнено тонкого психологизма. А тут персонажи довольно просто устроены. Душевные качества людей, описанных в произведениях Маркеса, не имеют большого значения - слишком философски смотрит писатель на жизнь. На профессиональной деятельности героев автор также не сконцентрирован. Да какое там разнообразие профессий в глухом местечке под названием Макондо! Получается, мы, по большому счету, и знаем-то о персонажах не так много. Герои, попав в Макондо, теряют связь с внешним миром и живут как будто в мире книг альтернативной истории. А читатель - вместе с ними.

Став взрослой и избавившись от подростковых восторгов, я продолжала думать о том, ЧТО такого в этом полуфантастическом сюжете? В какой-то степени ответ на этот вопрос я получила в рассказе «Изабель смотрит на дождь в Макондо», написанном в 1955 году - за двенадцать лет до романа. Кто из нас не впадал в это состояние отрешенности, анабиоза во время дождя, который не дает возможности выйти на улицу. И нам кажется: то ли дождь льет во сне, то ли мы видим мир как сон сквозь дождь. Мир Маркеса - это медленное и завораживающее движение фигур, которые мы видим как бы через толщу воды. Его мир - это, в то же время, картина художника-примитивиста, который, работая самыми скупыми средствами, иногда не зная, как показать объем предметов и перспективу, рисует нам удивительно точную и яркую картину мира. Такого, каким он ему видится. И, конечно, бессмысленно пытаться разгадать гипнотизм Маркеса - он в его таланте.

Роман пока не был экранизирован. И это при том, что произведение, хоть и считается философским, вполне читабельно. Роман переведен на все мыслимые и немыслимые языки. Намного более сложные, элитарные произведения экранизированы, а «Сто лет одиночества» - нет. То ли потому, что трудно найти режиссера, способного сделать фильм, равный по гениальности первоисточнику. То ли делать это должен обязательно южноамериканский режиссер, особенно чувствующий оригинал. Опасность, которую таит в себе экранизация, очевидна. Может получиться развесистая клюква образца американской экранизации «Анны Карениной» 1985 года.

Наверное, это единство мира как-то почувствовал колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес, когда в течение полутора лет в Мехико, практически не выходя из помещения, писал свой великий роман. Вернее, погружался в него. Для этого ему пришлось уволиться с работы и продать машину, а потом даже миксер и фен своей жены.

Его жена Мерседес тревожилась: "Не хватало только, чтобы роман оказался плохим".

Ее тревога была напрасной, роман стал лучшей книгой писателя.