SOS! Детские слёзы

За последние годы в Республике Казахстан статистика детского суицида приобрела прогрессирующий характер.

По  данным Всемирной  Организации Здравоохранения, Казахстан входит в первую пятерку  стран мира по количеству суицидов, и занимает третье место после Литвы и Южной Кореи по числу самоубийств среди детей и подростков. Однако, причиной трагедий зачастую становится социальная незащищенность детей, конфликт и непонимание со стороны родителей, школы и  общества. Как правило, в сложной жизненной ситуации ребенок  остается один  на один  со своими проблемами, к решению которых  не может прийти самостоятельно, что в большинстве случаев заканчивается трагедией. Создание  психологической службы, которая стала бы доступной для каждого ребенка в момент затруднительной жизненной ситуации  является одним из необходимых шагов к предотвращеию детских суицидов. Этой непростой задачей сейчас занимается Павлодарское Общественное объединение «Женщины – За будущее нации» в рамках проекта «Детская жизнь в наших руках» при финансовой поддержке общественного фонда «Бота». По данным исследования организации, в 2007 году в области полицейские зарегистрировали 17 попыток самоубийства, в 2008 году - 38, в 2009 – 54, только на начало 2011 года – 11 случаев и 16 попыток. Средний возраст детей совершивших самоубийства приходится на подростковый период — от 14 до 17 лет, то есть на то время, когда у детей наблюдается наиболее неустойчивое психическое состояние. Наладить взаимоотношения с взрослыми людьми детям не всегда удается. Ребенок должен иметь возможность в любое время и бесплатно поговорить о своей проблеме. Дети, совершающие суицид, обычно страдают от сильной душевной боли и находятся в состоянии стресса, а также чувствуют невозможность справиться со своими проблемами. Именно поэтому в острой кризисной ситуации подросткам и молодежи так необходима психологическая поддержка.

В нашем городе на рынке социальных услуг существует двадцать одна государственная структура, занимающаяся в основном надзорными функциями, целевыми группами таких структур, как правило, становятся дети-сироты, дети с ограниченными возможностями,  безнадзорные дети. А ребёнку, находящимуся в трудной жизненной ситуации, ни одна организация не оказывает экстренной психологической помощи и дальнейшего психологического сопровождения. Хотя статистика год за годом диктует все более страшные цифры.

Вот одна из историй, произошедшая в нашем городе, которую восстановили по дневникам девушки, совершившей самоубийство. К своей смерти шестнадцатилетняя жительница Павлодара готовилась долго и основательно. Её дневниковые записи свидетельствуют о том, как  происходила борьба в человеке за жизнь. Увы, рядом не оказалось поддержки,  человека, который заметил бы эту борьбу и смог предотвратить трагедию. К сожалению, даже самые близкие люди, родители, порой не замечают серьезных изменений в поведении собственных детей, которые приводят к неисправимым последствиям.

Возможно, история этой несчастной девушки станет своего рода сигналом для родителей,  педагогов и всех людей,  которым дороги наши дети…

(история основана на реальных событиях, восстановлена по дневниковым записям, имена героев изменены из этических соображений)

Я умерла рано утром, между четырьмя и пятью  часами. Сначала стало холодно рукам и ногам, потом холод добрался до сердца, и оно остановилось. Лицо мое стало тяжелым и непослушным, я уже не могла  хмуриться и улыбаться, тугая маска затянула  губы, они не шевелились.  Мне казалось, что я лечу на дно какого-то колодца и вот уже лежу в нем. Правда раньше я никогда не лежала на дне колодца, да и мертвой раньше мне  быть тоже не приходилось. Я лежала неподвижно на кровати, и все мне было безразлично.

В восемь часов раздались шаги в коридоре. Мама вышла в магазин и закрыла за собой дверь. Отец спал в соседней комнате,  Гарик,  обнаружив, что Мамы рядом нет, пошел  ее искать,   и случайно забрел в отцовскую комнату. 

- Где мама?- шепотом начал он,- я проснулся, а её нет…

- Иди, спи- оскорбленным голосом сказал  Отец, он не любил, когда его беспокоили в выходной день.

- Включи мне мультики,- еще тише попросил Гарик.

Ему казалось, если он говорит шепотом, то Отец может,  не просыпаясь, разговаривать с ним,  как бы во сне.

- Буди Аллу, - распорядился Отец. 

 Ему не нравилось, когда на него перелагали чужие обязанности. Свои, кстати, он тоже нес с отвращением.

Шаги из соседней комнаты зашлепали ко мне.

«Босой», - подумала я.  Гарик  мой родной  брат, то есть он БЫЛ  моим родным братом, нет не так … я БЫЛА  его старшей сестрой. Он еще ходил в детский сад и совсем не понимал того, что происходило в нашем доме.

Дверь в мою комнату заскрипела.  Гарик помолчал немного, потом сказал: «Она спит».

- Ничего, встанет,- сказал Отец.

- Она спит, - повторил Гарик, - и очень бледная.

 В двенадцать часов меня  забрали в больницу, а на другой день выдали обратно. На меня надели платье-макси.  Его мне в прошлом году  привез Отец из «Парижской командировки», как выяснилось позже,   эти две недели он не был в Париже и даже не уезжал из нашего города, просто жил в с Другой женщиной и каждый день звонил нам и рассказывал какая там у него погода, какой французы «удивительный народ»,  и что архитектура во Франции просто изумительная. Он «привез» нам много подарков, в том числе и это платье, которое висело в моем шкафу, абсолютно новое, огромное и шелестящее. Я планировала одеть его на выпускной…

Моя Мама никогда раньше не верила в мои болезни и сейчас не поверила в мою смерть. Ей в глубине души казалось, что это все  - мои штучки.

Квартира была полна народу. Я почему-то думала, что придет меньше людей.  Да и вообще мне казалось, что хоронить  меня  будет некому. Родители, выясняя свои отношения даже и не вспомнят… И если бы я могла сама себя похоронить, то я бы  именно так и поступила. Но как ни странно все обошлось и без меня. Место на кладбище выбили,  и документы оформили.

Работница загса, девушка в зеленой кофте, выдала моему Отцу справку, а взамен потребовала мое удостоверение и загранпаспорт. Отец протянул ей удостоверение, она равнодушно взглянула на фото, вытащила чип и кинула документ в плетенную корзину для бумаг.

Когда Отец увидел , как рвут мой загранпаспорт, он понял, что я действительно уволена из жизни и что одним «дармоедом» в семье стало меньше.

Раздался звонок, в его мобильном слышался голос Другой женщины. Отец был растерян:

- Да, дорогая,- сказал он, оглядываясь, как бы выискивая шпиона,- Нет, что ты… не занят. Что делаю? Да, так… ничего. Срочно? Скоро буду… И я тебя тоже.

 

После обеда телефон звонил довольно часто. Мама брала трубку и говорила, что я не могу подойти, потому что я умерла. Там, видимо, наступала глубокая тишина. Люди замолкали и не знали как себя вести:  то ли расспрашивать, то ли не расспрашивать. Те, кто звонили, молчали. Мама тоже молчала, потом прощалась и клала трубку. 

       … Интересно звонил ли Он? Или позвонит через три  дня, как обычно.

«Алла умерла»,- скажет Мама.  Он замолчит, и Мама замолчит. А потом Мама попрощается и положит трубку. Вот и все. Без вариантов.

       Часам к десяти все разошлись, где – то далеко надо мной тикали часы. В комнату зашла Мама, я никогда раньше не видела ее такой, она  села рядом со мной и горько с дрожью в горле сказала : «Прости». Она не плакала. Никогда. И сейчас тоже не стала.

       В соседней комнате, раздавался шум, как будто кто-то включил водяной кран. Я догадалась, что Отец смотрит футбол по телевизору.

       Мама вошла и спросила:

- Ты что, смотришь футбол?

       Он ответил:

- А что мне делать?

И в самом деле…

 Хоронили меня через три дня. Снег был мокрый и таял, едва коснувшись земли. Почва была вязкая и влажная. Погода производила удручающее впечатление на присутствующих. Отец не успел на мои похороны. За два часа до них ему поступил звонок от Другой женщины, он сказал Маме, что  едет на срочное, оооочень важное совещание.  Мама стояла, глядя сквозь меня, куда-то в глубину, рядом обняв ее за  ноги плакал  Гарик.  Недолго, но искренне.

       Земля застучала о мой гроб. Холмик получился маленький, едва выступающий над землей. Мою могилку украсили венками и накрыли целлофаном.

       А потом, я увидела Бога. Он был молодой и красивый. Я подошла к Нему в своем пушистом, блестящем платье и заплакала:

- Прости меня.

- Ты же просила у меня любви?

- Да.

- Я дал тебе ровно столько, сколько ты смогла бы вынести. Я наградил тебя большой любовью.

- Но я просила взаимной любви, Господи!

- А это, как получилось, моя девочка.

Он погладил меня по волосам.

- Не плачь, видишь, я жалею тебя? Люди просят, чтобы я оставил их на земле подольше, а ты взяла и ушла сама, зачем?

- Я не видела выхода.

- А это выход?

- Здесь нет вариантов. Я устала от вариантов. Я не могла смириться и не могла ничего изменить. Я звала Тебя, просила о помощи! Почему Ты меня не слышал?

- Я слышал тебя. И отвечал тебе: потерпи, все пройдет.

- А прошло бы?

- Конечно. Все еще было бы.

- Неужели  было бы?

- И еще лучше, чем прежде.

- А почему я тогда не слышала Тебя?

- потому, что Отчаяние в тебе было сильнее, чем Бог. Ты  слышала только Его.

 Жанна Юрьевна Бороздина, психолог

Директор ОО «Женщины - За будущее нации»

город Павлодар, Республика Казахстан